Вспышка гнева заставила Майкла забыть о страхе. Она увидела, как ожесточилось его лицо и сжались кулаки.
Разумеется, на самом деле ей ничего не грозило: он был пьян и не привык к насилию. Но все ее чувства немедленно среагировали на агрессию. Окружающая реальность исчезла, и Голема вновь охватило уже знакомое пугающее спокойствие. Времени едва хватило на то, чтобы сквозь стиснутые зубы выдавить одно-единственное слово:
И он, охваченный новым приступом страха, выполнил этот приказ. Его торопливые шаги эхом отразились от стен вестибюля, и сразу же хлопнула, закрываясь, тяжелая входная дверь.
Дрожа, она стояла посреди кабинета и постепенно приходила в себя. Ей не раз случалось задумываться о том, станет ли ей легче, если правда выйдет наружу. Теперь она точно знала, что согласилась бы всю жизнь провести во лжи и напряжении, только бы не видеть, как Майкл убегает от нее. Наверное, следовало беспокоиться, не расскажет ли он кому-нибудь о том, что узнал, но сейчас это ее мало заботило. Пусть толпа уничтожит ее, если захочет. По крайней мере, так она избавится от дальнейших страданий.
Она оглядела кабинет и впервые заметила хаос, который в нем устроила: опрокинутый стул, рассыпанные по полу бумаги. Машинально она подняла стул и начала наводить порядок. Молитвенник, лежавший у локтя Майкла, оказался не книгой, а пачкой обгоревших листов, которые рассыпались по столу.
Вызывая демона, будь уверен в его природе…
Буква «хет» одна из самых сильных в алфавите и часто применяется неправильно…
Женщина нахмурилась. Чья это книга?
Она начала быстро переворачивать страницы, пробегая глазами подробнейшие инструкции и сложные схемы. Скоро ей стало ясно: это что-то вроде поваренной книги, в которой есть и списки ингредиентов, и точные указания, предупреждения о возможных ошибках и способы их исправить. Вот только вместо того, чтобы зажарить курицу или испечь пирог, ее читатель мог совершить невозможное — мог вмешаться в само Творение. Зачем Майкл это читал? Неужели это равви дал ему книгу?
Одна страница по краям была измазана глиной. Она внимательно прочитала ее, потом еще раз и еще. Дрожащей рукой перелистнула и прочитала то, что было написано на обороте:
Покорность. Любопытство. Ум. Добродетельное и скромное поведение…
Она станет ему превосходной женой, если не уничтожит его раньше.
И тут же в ее памяти возник Джозеф Шаль, сжимающий в руках коробки с булочками и улыбающийся загадочной улыбкой. «Я никогда не сомневался, что вы станете превосходной женой».
Махмуд Салех никак не мог уснуть, но совсем не по тем причинам, что обычно.
Прежде чем проскользнуть в жилище Джинна, он долго ждал в темноте, сжимая в потной руке нагревшийся ключ. И не потому, что чувствовал себя не вправе занять эту комнату — ведь Джинн сам отдал ему ключ, — он просто боялся, что его примут за вора. В конце концов он отыскал дверь и, неловко повозившись с замком, открыл ее. Даже в полной темноте комната производила впечатление давно брошенной, нежилой. Единственным светом, проникавшим сюда, было оранжевое зарево уличных фонарей, ничего не освещавшее. Вытянув перед собой руки, Салех прошел вперед, ожидая, что нащупает стол или стул, но наткнулся только на противоположную стену. На подоконнике нашлось несколько свечей, и он долго рылся в карманах в поисках спичек. При неровном свете фитилька скоро обнаружилось, что в комнате действительно нет никакой мебели, кроме письменного стола, шкафа и множества подушек на полу.
Из этих подушек, собрав их в кучу, Салех устроил себе что-то вроде матраса. Улегся — и чуть не заплакал от давно забытого ощущения комфорта. Утром он принесет сюда ведро воды и хорошенько помоется. А пока просто поспит.
По крайней мере, на это он надеялся. Но несколько часов спустя ему пришлось признать свое поражение. Комната победила его. В ней было слишком пусто и слишком тихо. Хотя на что он надеялся? На гарем, полный гурий и освещенный волшебной лампой? Даже в этой простой и опрятной комнате он чувствовал себя чужим, незваным гостем, обрывком мусора, случайно занесенным в окно на крыльях ветра. Нет, будь проклят этот Джинн, но Салех останется здесь и уснет!
В дверь кто-то постучал.
