– Хорошо, хорошо, – пробормотала магичка, внезапно сообразив, что надо сделать, дабы эти несчастные, озлобленные души упокоились с миром и отпустили ее. Нужно раскинуть над кладбищем ловчую печать, а основой станут имена. – Говорите ваши имена, вас помнят… – выкрикнула Иленка, и разноголосый шепот хлынул на нее со всех сторон, вливаясь в раскрывающуюся цветком печать.
Иленка почувствовала, как у нее начинает кружиться голова и противно шумит в висках. Граничный круг защищал только тело, но сверхчувствительный разум телепатки он, увы, защитить не мог. Котенок усердно выкарабкивался из-за пазухи, магичка вяло попыталась отправить вредину обратно. Противный шум в ушах все нарастал, перед глазами плыл туман. Как ни старалась она удержать ускользающее сознание, мозг счел за лучшее отключиться, отправив свою нерадивую хозяйку в глубокий обморок. Котенок наконец-то выкарабкался из-под безвольной руки своей нечаянной спасительницы и с гордым видом уселся на груди заклинательницы. Защитный круг дал трещины, и первые души рванулись к такому вожделенному живому телу. Котенок вздыбил шерсть и угрожающе зашипел. Алчущие тела сущности прянули назад, словно обжегшись. Звереныш мрачно сгорбился, переступая с лапки на лапку и ожидая следующей атаки. Душ внутри круга значительно прибавилось…
И вдруг туманный строй, уже готовый атаковать, сбился, заколыхался, заметался бестолковыми клочьями. Разошелся рваной прорехой, пропуская к кругу высокую черную фигуру. Не слишком расторопные или слишком поглощенные жаждой мести сущности падали под ударами косы, словно сухие стебли, рассыпаясь прахом. Души с завываниями и предсмертными немыми воплями исчезали за Гранью, исполосованные косой Поводыря. Еще мгновение, и пятачок перед ангелом полностью расчистился. Шири опустил косу и склонился над бесчувственной Иленкой, волосы белесой призрачной паклей скользнули вдоль лица. Котенок, по-прежнему, державший оборону на груди заклинательницы, из-за вздыбленной шерсти казался больше чуть ли не вдвое и всем своим видом показывал, что готов защищать даму сердца до последней капли крови.
– Надо же, и не боишься… – хрипловато пробормотал Поводырь, возвращаясь в человеческий облик. Котенок презрительно фыркнул, мол, чего тебя бояться, орясина стоеросовая, и спрыгнул на землю. Шири поднял безвольное тело заклинательницы на руки. Пушистый защитник, видя такое дело, проворно вскарабкался по ноге и дальше по торсу на плечо Поводыря. Одноглазый покосился на непрошеного пассажира, но ссаживать на землю не стал. Мало ли, вдруг обидится, столкнешься потом с ним на Грани, проблем не оберешься…[15]
Когда Шири вернулся в корчму, народ уже успел разойтись. Арьята сидела за столом, подсчитывая выручку от концерта, и вполголоса говорила о чем-то с костлявой светловолосой девицей в легких доспехах. Поводырь невольно поморщился. Девицу (по правде говоря, уже давно не девицу) он знал более чем близко. Причем светлейшая Скульд совершенно отказывалась понимать, что тогда они оба были, мягко говоря, не совсем трезвые, да и обстановка располагала; и при каждой встрече стремилась продолжить начатое…
Норна обернулась на звук хлопнувшей двери и столкнулась взглядом с Шири, мечтавшем только об одном: сгрузить с рук пребывающую в беспамятстве Иленку. Девушка, даром что худенькая, успела изрядно оттянуть ему плечи. Светлые глаза младшей норны не выражали ничего хорошего.
– Твоя жизнь у тебя на руках, держи крепче… – деревянным голосом прокаркала она.
– И тебе мое большое с кисточкой, Скульд, – проворчал Поводырь, направляясь к лестнице. Для него уже стало привычным, что каждая их встреча начиналась с пророчества. Но вот в чем проблема-то: все предыдущие напророченные норной гадости сбывались с изумительной точностью!
Оторвавшись от созерцания спины Поводыря Смерти, Скульд повернулась к Арьяте. Девочка как ни в чем не бывало сгребала монеты в кошель. Норна пытливо уставилась на Смерть. Она пришла сюда за ответом, а вместо этого получила еще одну проблему. Да уж, Гадес умеет заваривать кашу, всем миром не расхлебаешь…
– Я не хочу, чтобы этот мальчик становился моим Поводырем, – не отрываясь от сбора денег, спокойно сообщила менестрель. – У него своя судьба.
– Твоими стараниями у него теперь вообще нет судьбы, – сварливо изрекла Скульд.
– Значит, норны отказываются мне помочь?
– Ох, если бы все оказалось так просто, – тяжело вздохнула светловолосая, – на день бы раньше… Пока зеркало грядущего не заволокла серая хмарь, можно было спокойно подобрать обрывки его нити и вновь связать воедино из прошлого в будущее. А сейчас мы ничего не сможем сделать. Я просто не вижу, что произойдет после восстановления его нити.
– Ну и что ты мне делать прикажешь? – начала раздражаться Арьята.
– А разве я смею тебе приказать? – саркастически заломила бесцветную бровь норна. – Впрочем, смотри, я сейчас покажу место…
И на Смерть обрушилось красочное видение: высокий берег реки, простой старый храм, который виден отовсюду, где бы ты ни встал, домишки чуть вдалеке, яркое луговое разнотравье…
– Я знаю, где это, – откликнулась она. – Гиренка – деревенька близ Харькового-града. Там действительно имеется очень сильный энергетический источник, как раз под храмом.
– Идите туда.
– И чего дальше?
– А я попробую поймать рыбку в мутной воде, то есть обрывки судьбы в тумане. Там такой мощный источник – можно попытаться преломить судьбу империи, не то что одного человека. Через четыре дня энергия сконцентрируется на пике мощи. Сестры, конечно, меня по головке не погладят за такое самоуправство, но, похоже, это единственный шанс вернуть все на круги своя.
