Сентябрь прижалась щекой к холодной каменной стене, скользкой от слизи. Она пыталась думать о Субботе – как он сидит, прижавшись щекой к стене, ждет и верит, что она придет и снова разрушит его клетку. Она пыталась думать об Аэле – как его гигантская теплая туша укутывает ее в темноте.
– Помогите! – закричала она хрипло. – На помощь!
Но никто не пришел на помощь. Сентябрь видела в отверстии колодца бледно-голубой свет дня. Он казался очень далеким, но даже крошечный лучик придавал храбрости. Она попыталась занять себя воспоминаниями об ароматах ванны Алкали, и потрескивающего костра, и подогретой корицы, и шуршащих под ногами осенних листьев. Она перенесла вес на здоровую ногу и попыталась приподняться над водой, но не выдержала тяжести собственного тела, и рухнула обратно, судорожно хватая воздух.
Что-то мягкое коснулось ее лица. Она не знала, сколько прошло времени, но скорее всего уже наступила ночь, потому что она не могла разглядеть, что это было, и попыталась вслепую нащупать его. Вдруг колодец озарился оранжевым светом. Сверху опускался тот самый фонарь, красивый, круглый как тыква. К кисточке на бахроме был привязан большой зеленый плод. Сентябрь схватила его и впилась зубами в мякоть, разбрызгивая розовый сок. Спасибо она не сказала – сейчас ей было совсем не до хороших манер. Фонарь наблюдал, как она ест. Доев и отдуваясь, Сентябрь огляделась по сторонам.
Очень медленно и осторожно, будто боясь быть пойманной с поличным, над фонарем появилась тонкая рука. Затем вторая. Эти бледные зеленоватые ручки вцепились в бока фонаря, подтянули оранжевый шар повыше – и снизу вытянулись две тоненькие ножки. Сентябрь ждала, но голова так и не показалась.
– Пожалуйста, помоги мне выбраться, – прошептала Сентябрь.
Золотые буквы выступили на поверхности лампы.
Тем не менее оранжевый фонарь обнял Сентябрь ручками и ножками и погладил по голове. Если бы Сентябрь подняла взгляд, то увидела бы слова колыбельной, вспыхивающие на поверхности цукумо-гами:
Но она так и не подняла глаз и вскоре уснула.
Когда она проснулась, фонаря уже не было. Уровень воды немного поднялся. Ни один лучик света не достигал дна колодца. Сентябрь взвизгнула и в отчаянии пнула здоровой ногой стену.
– Этак я не доживу до ста лет, знаете ли! – сердито закричала она. – В темноте со сломанными ногами долго не живут!
Она кричала и кричала. Пронизывающий холод не внимал ее призывам. Она сунула руки в карманы своего услужливого пиджака – и, к своему удивлению, обнаружила там стеклянный шар, который отдал ей Зеленый Ветер. Сентябрь схватила его и в досаде и ярости с силой швырнула в противоположную стену. Ей немного полегчало. Сломать что-нибудь – средство от многих бед. Именно поэтому дети так часто что-нибудь ломают.
Зеленый листок из разбитого стеклянного шарика опустился на неподвижную воду и немного покрутился на поверхности, как стрелка походного компаса.
Сентябрь почувствовала, как что-то тяжелое и пушистое примостилось к ней на колени. Колодец наполнился низким громким урчанием.
– Ох. – У Сентябрь перехватило горло. – Не может быть. Мне это снится. Этого просто не может быть!
Сентябрь погладила привалившуюся к ней большую голову. Даже в темноте она знала, что голова пятнистая. Она чувствовала, как вибриссы колют ей руки.
– Не желаешь ли выбраться отсюда со мной, Сентябрь? – раздался знакомый голос. Запах всего зеленого заполнил колодец: мяты, трав, розмарина, свежей воды, лягушек, листьев, свежего сена. Сентябрь вскинула руки в темноте, зная, что они опустятся на широкие плечи. Ее слезы залили щеку Зеленого Ветра, и он, смеясь, обнял ее.
– Ох, мой орешек, где же это ты блуждала?
– Зеленый! Зелененький! Ты пришел! Все шло так хорошо, а потом Маркиза сказала, что сделает из Аэла клей, и я похитила ее марида, и мы ехали на велосипедах, и я так старалась быть храброй, своенравной и несдержанной, но они пропали, все до одного, и мне пришлось построить плот, и я отрезала волосы, и моя тень исчезла, и, кажется, я сломала ногу, и мне так страшно! И у меня есть гаечный ключ! Но я не знаю, что с ним делать, в сказках никто не ломает ноги, и это все почему-то из-за туфель, а значит, Маркиза все это время знала, что я приду сюда, а я-то хочу домой!
– Правда? Всего-то? Я могу отнести тебя домой прямо сейчас, – промурлыкал Зеленый Ветер. – Если это все, что тебе нужно. Не успеешь глазом моргнуть, а мы уже в Омахе, целые и невредимые, и все хорошо, что хорошо кончается. Ну-ну, не надо плакать.
Нога Сентябрь горела, а руки словно налились свинцом.
– Но… но мои друзья, они где-то далеко, в темнице, и я им нужна…
– Ну, это все сон, не стоит беспокоиться. Все разрешится само собой, я уверен. В снах обычно так и происходит.
– Это сон?
– Я не знаю, а ты как думаешь? Очень похоже на сон. Вот, например, говорящие леопарды. Подумать только!
