– Пошли, Микола, – не глядя на раненого, приказал принявший командование обершарфюрер Зачепков.
– Так мы еще вернемся, – на всякий случай пробубнил Микола, подхватывая ведро.
Дивизионники пошли в лес. За спиной кричал и матерился Тимкевич. Вот уже и просвет впереди – склон холма открылся, а вопли все слышны.
– Не дело, – хмуро буркнул Зачепков. – Шумно помирать собрался. Накличет кого.
– Верно. И вообще дурно выходит. Человек, он ведь не хуже коня.
– И я ж так думаю. Только пошли вместе милосердие проявим. Шоб не было искуса для дурной болтовни.
Микола кивнул, поставил ведро.
Вернулись. Тимкевичу не лежалось – пытался до пистолета доползти, да не получалось.
– Вот из интеллигенции вы беспокойной, да шумной, пан хорунжий, – посетовал Зачепков. – Достоинство офицерское не блюдете.
Упрямый Тимкевич смотрел с ненавистью, захрипел матерное… Микола бил прикладом, обершарфюрер – лопаткой. Потом вытерли инструмент, Зачепков подобрал пистолет, приказал:
– Кобуру с него сними. Хорошая кобура.
Микола, вздыхая, присел над мертвецом. Это что ж за жизнь? Туда, сюда, беги, стой, снимай… кругом паны начальники…
Кобура слегка забрызгалась, пришлось отирать.
– Слышишь, может, нам конины кус отрезать, пока не ушли далеко? – предложил Микола.
Зачепков, увлеченно потрошащий офицерскую сумку, кивнул:
– Давай, Миколка. Только пулей, одна нога здесь, другая тоже здесь.
– Ну, так конешно… – Грабчак выпрямился. Патрон давно загнан в патронник, тянуть нечего. Пан обершарфюрер на тихий щелчок предохранителя лишь вздрогнуть успел…
Стрелял Микола с пяти шагов, предусмотрительно не в голову целил, а в спину – тут и немецкий винтарь не подведет. Рухнул Зачепков, захрипел, пальцы в сырую землю впились…
– Не грабастай, кацапья морда, не твоя земля, – посоветовал Микола, взмахивая винтовкой. – Откомандовался, дурень жадный.
Не, прицельность у оружья так себе, но приклад добротно окован, и обтирать его легко.
Да, лишним стал обершарфюрер. Вести его до борцов за свободу – к себе доверие подрывать. Время сложное, доверие заслужить нужно. И таким сомнительным кацапам в национальном подполье места нету. Сегодня раненого хорунжего предложил добить, завтра и здоровому товарищу в спину стрельнет. Дрянной человек, фельджандарм, одно слово. Да и язык распустить может. Имелась у Миколы одна думка, как дальше половчее действовать…
На душе полегчало: не мальчишка Микола Грабчак – сам себе командовать способен. А то умники собрались, довели человека до края, чуть не сдох ни за что. Понятно, никто в Сороки не пойдет. Нема там перспектив. До города добираться нужно. Пока москали Львов обложат и осаду создадут, проскочить можно. Остатки «Галичины» наверняка на переформирование отведут, и Микола на муштру в запасном полку вполне согласен – все ж не под бомбами штурмовиков лежать. А там, глядишь, война и кончится…
Грабчак сходил за ведром, собрал полезное имущество – у Зачепкова плащ-накидка поновей была. Сапоги офицерские, правда, брать не решился – уж очень приметные. Осталось конины нарезать, да к городу поспешить.
Решение было ох как верное, – спустился к дороге Микола осторожно, с другой стороны вышел и тут же на лежащий в кювете велосипед наткнулся. Надежная армейская машина – на таких в полку обучали ездить. На ходу, и насос пристегнут. Вот что значит решенье умное – бог рассудительному человеку всегда поможет…
…Крутил педали Микола Грабчак – тропинка сама под колеса ложилась. Главное – подальше от звуков канонады держать. Карта есть, харч есть, а ориентироваться в непростом мире Грабчак умеет…
4. От исходных
– …Уже, а? – прошептал капитан Марчук.
– Типа того. Поздравляю с успешным выходом на орбиту, – ободрил оперативную группу Коваленко.
Все озирались, словно в пещеру артефактов плюхнулись. Неизбежная реакция. Младший сержант Земляков, очередной раз, пусть и временно, повышенный в звании, справедливо считал себя опытным оперативником, но все равно башкой вертел и поудобнее увесистый мешок перехватывал. Должно быть, со стороны смешно выглядит.
Трава, неожиданно тяжелая, влажная, пахнущая недавним теплым дождем. Реденькая роща. Небо, недавно просветлевшее, ветра нет, душновато. Пахнет летом и… В общем, глубоко сельской местностью попахивает. Рокочет на горизонте. Нет, гроза ушла в другую сторону. Это артиллерия. Физиономии у Марчука и Спирина одинаково потрясенные – не слыхали офицеры такого количества стволов. Но пока до них далеко…
