Дракон почувствовал мой мысленный призыв и уже через пятнадцать минут опустился на полянку, которую я выбрала, специально позаботившись, чтобы он не повредил крылья о ветки деревьев.
Я очень соскучилась по полетам.
Когда мы взмыли вверх, не удержалась и раскинула руки в стороны, наслаждаясь холодным ветром, бьющим по лицу острыми иглами. Да, было немного больно, после гонок у наездников иногда зуб на зуб не попадает, а руки приходится окунать в горячую воду из-за холода, от которого даже перчатки не спасают. Но все мы сознательно идем на эти жертвы.
Душевное тепло, которое приятными потоками разливается по телу, когда ты тянешься к облакам, а под тобой раскидываются невероятные ландшафты, стоит любого холода.
Фенька покинул территорию герцогства Хильдеберхт и влетел в графство Годгест. Вернее, если муж сейчас действительно заполняет нужные бумаги с моим дядей, то графства Годгест официально уже не существует.
Здесь два промышленных города, один из которых — Буклон. А вот в герцогстве Хильдеберхт нет ни одного. Когда отец Ричарда завоевал близлежащие территории, он приказал уничтожить любой намек на мануфактуры, а жителям предложил на выбор два варианта: либо остаться в деревнях, которые возводили на месте уничтоженных городов, либо перебраться в другие промышленные центры под специальную расписку.
Поэтому в обществе распространились самые разные слухи о нынешнем герцоге Бёме. Ведь, не имея в своем распоряжении ни одной фабрики, он тем не менее был невероятно богат.
Преодолев огромную расщелину и скрывшись среди горных массивов, мы с Фенькой добрались до места проведения гонок.
Я повела дракона в стойло, чтобы почистить ему шкуру и побыть наедине со своим другом.
Вот только друг, вместо того чтобы вприпрыжку бежать на свое место, сунул морду в стойло темного дракона.
— Фенька, ты что! — испугалась я. Причем не столько за животное, сколько за себя.
Нельзя трогать чужих драконов! Нас могут за это дисквалифицировать!
— А ну пошел отсюда! — ожидаемо просипел Тим Донг, и Фенька получил тряпкой по носу.
Меня едва не хватил инфаркт.
Фенька зарычал. Причем зарычал не зло, а очень-очень-очень обиженно. А если Фенька обиделся, то это все.
Голубой дракон недовольно замахал хвостом. И хотя загон был рассчитан на огромных животных, предполагалось, что между стойлами они будут ходить в длину, а не в ширину и не размахивать при этом хвостом.
Но прежде чем я успела дернуться и предотвратить непоправимый урон, наносимый как помещению, так и наезднику, с громким: «Да на!» — в Феньку полетел кусок хлеба. Дракон раскрыл пасть, слопал угощение за несколько секунд, раскидал крошки по полу и, невероятно довольный собой, зашел в стойло.
Я добрела до конца загона и с искренним изумлением посмотрела на Тима Донга. Тот как ни в чем не бывало чистил темного дракона.
Заметив мой взгляд, мужчина недовольно просипел:
— Ты мог бы лучше следить за своим драконом!
Я поджала губы, развернулась на пятках и с таким же изумленным видом подошла к Феньке.
— Ты выпрашиваешь у него хлеб?! — возмутилась очень-очень тихо.
Фенька стыдливо сжался и опустил голову.
— Я не знала, что драконы любят хлеб! — шепотом пожурила его. — Ты мог мне намекнуть! Зачем выпрашивать хлеб у наших злейших врагов?!
Чешуйчатая морда виновато отвернулась.
Всплеснув руками от избытка эмоций, я вернулась к стойлу темного дракона.
— Надеюсь, он тебя не сильно замучил, — проговорила мужским басом. — Если надо, я верну деньги за хлеб.
— Забудь, — огрызнулся Донг.
Он закрыл стойло, остервенело бросил туда тряпку и удалился.
Так, похоже, сегодня Тим Донг не в духе.
Что ж, это, возможно, сыграет нам на руку.
…Настроение Тима Донга не то что не сыграло нам с Фенькой на руку, а повергло меня в давно забытую панику.
Я с расширившимися от ужаса глазами наблюдала, как темный дракон выводит из строя Рогатого Дога.
Тим Донг, как обычно, шел впереди. Рогатый Дог обогнал меня всего за несколько секунд до того, как мы полетели на второй круг. Я сначала разозлилась, а теперь благодарила Бога за удачу.
Донга, казалось, разрывало от ярости.
Тьма не просто окутала шипастого дракона, она его ослепила. Животное металось из стороны в сторону, до меня долетали его жалобный вой и дикий
