Что-то с ним было не так. Чувствовался страх, несвойственный шаму, помещенному в холодное металлическое тело. Этот страх передавался Книжнику, заражая его и грозя повредить психику.
– Не надо… – прошептал Книжник. – Прекрати, Лого!
Очнулся он от звонкой пощечины. Моргнул, поднял глаза на склонившуюся над ним Хельгу, пробормотал:
– Что такое?
– Ты чего истерику закатил? – сердито поинтересовалась девушка.
– Я? – Книжник удивленно посмотрел на Зигфрида.
Тот равнодушно отвел взгляд.
– Чего кричишь? – продолжила Хельга. – Хочешь, чтобы нас враги заметили?
– Да я не кричал вроде… А какие враги?
– Да мало ли какие? Места-то незнакомые, чужие.
Да, Книжник никогда еще не забирался так далеко от Кремля. Непродолжительные вылазки за пределы Садового кольца ощущались как дальние экспедиции. По сути, так оно и было. Расстояния в этом мире измеряются не верстами и пройденными днями, а шагами, помноженными на ежеминутную смертельную угрозу. Для него, «книжного червя», едва закончившего кремлевскую семинарию, каждое такое путешествие было как полет в космос.
Летали ведь люди когда-то в космос. Вокруг света на кораблях ходили. Даже не верится, что такое было. Мир человека сжался до предела. Для его народа – это крохотное пространство внутри кремлевских стен, которые они только-только начали расширять после почти двухсотлетней изоляции в подземных убежищах. Говорят, далеко за пределами Москвы люди не прятались столь глубоко и надолго. Но ведь там не было применено столько убийственного, изощренного оружия, повлекшего за собой страшные последствия. Там не произошло колоссального всплеска мутаций, там не образовывались убийственные «гнойники» и «Поля Смерти».
Теперь приходится передвигаться, пугаясь собственной тени, жаться к стенам, не будучи уверенным, что из пустого окна не вылезет хищный плющ, ядовитая лиана или еще какая мерзкая голодная дрянь. Впрочем, когда все это входит в привычку, пугаться начинаешь только самых опасных и убийственных вещей, прочее становится просто неприятным фоном, мелочами, от которых отмахиваешься и отстреливаешься почти машинально.
Книжник помассировал виски, приводя себя в норму, сказал:
– Он тут. Он пытался говорить со мной.
– Кто? – не сразу поняла Хельга.
Зигфрид же понял сразу и бросил:
– Где он?
– Я не совсем понял, – Книжник растерянно поглядел на Хельгу, на Молнию. Он пытался вспомнить странное слово. – Это такое место. Там бегают. Точнее, бегали. Раньше.
– Бегали? – удивилась Хельга. – Зачем?
– Стадион? – предположил Зигфрид. – На стадионах вроде бегали.
– Не совсем… – Книжник щелкнул пальцами, поморщился от бессилия. – Не люди там бегали…
– Муты? – с любопытством спросила Молния. – Наперегонки? Испытания проходили? У дампов есть испытания. Только там не бегают, там убивают.
– Да нет же! – Книжник успел разозлиться на самого себя. Слово вертелось на языке, но никак не желало оформиться во что-то внятное. – Животные там бегали. Лошади, вот!
– Лошади? Бегали? – Зигфрид недоуменно пожал плечами. – Зачем?
– На них ставки делали, – буркнул Книжник.
– Ставки – мне знакомо, – кивнул Зигфрид. – У нас в Бункере иногда пленных нео приводили – заставляли драться насмерть. Тогда и ставки делали. Не очень достойное занятие, но веселое.
– Вспомнил, – прервал его Книжник. – Ипподром. Вот как это называется.
– Дурацкое слово, – заявила Молния.
– Может быть, – не стал спорить семинарист. – Но это место где-то рядом. И Лого должен быть там.
– И где его искать, этот иппо… дром? – запинаясь, спросила Хельга.
– Тихо! – Зигфрид приложил палец к губам.
Мимо в наступившем сумраке, скрежеща стертыми сочленениями, прошел крупный био. Сжавшихся в каменной нише людей обдало жаром от барахлящего биореактора и смрадом разложившейся плоти из разгерметизировавшегося бункера. Железные твари питались органикой, высасывая из нее энергию, преобразуя в электричество и накапливая его в емких конденсаторах. Гибрид машины и живого существа всегда отвратителен.
Био остановился, принюхался. Неужто почуял присутствие живых? И чего ему не хватает – вон, органическая жижа из всех щелей лезет. Небось болен или паразиты одолели. В подтверждение последнего Книжник с омерзением увидал, как из щелей на стыках броневых плит металлического монстра полезли,
