Запретный камень

нащупать на полу и стиснуть в пальцах старенький серебряный духовой камертон.

Разноцветные глаза Галины Краузе – голубой и серебристо-серый – наблюдали, как старика покидает жизнь.

– Давай, Фогель, – сказала она. – Спой нам свою лебединую песню…

Глава третья

Остин, Техас

9 марта 8:03

Вейд Каплан и его сводный брат Даррел Эванс по очереди дергали дверную ручку обсерватории Техасского университета. Но открыть ее не могли.

– Вот поэтому отец и дал тебе ключ, – сказал Вейд.

– А я дал его тебе.

– Нет, не давал.

– Давал, я помню, – не сдавался Даррел.

– Когда это?

– Раньше.

– Раньше чего??

– Раньше, чем ты его потерял.

Вейд недовольно буркнул себе под нос:

– Я ключа не терял. Я не мог его потерять. Потому что своими глазами видел, как отец дал его тебе. В кабинете. Когда попрощался с нами и повез Сару в аэропорт.

– Сару? Это ты о той Саре, которую я называю мамой?

– Она не против того, чтоб я звал ее Сарой, – сказал Вейд. – Не съезжай с темы. Где ключ? Вспоминай. Папа достал его из ящика, дал тебе. Ну? Ничего не включилось в мозгу?

Даррел похлопал себя по карманам.

– Ничего не включилось. Ключа нет, как не было.

– Ты, наверно, оставил его на столе.

Отодвинув Даррела в сторону, Вейд начал спускаться обратно по узкой железной лестнице в кабинетик отца на третьем этаже Пейнтер-Холла.

Отцом Вейда – и отчимом Даррела – был доктор Роальд Каплан, профессор астрофизики Техасского университета в Остине. Вот уже восемьдесят лет в здании Пейнтер-Холла на территории университета располагалась обсерватория, в которой стоял один из самых больших телескопов в мире, все еще управляемый не электроникой, а сложной механикой из рычагов и шкивов.

Вейд вздохнул.

– Даррел, ты просто обязан увидеть телескоп. Поверить не могу, что за три года ты ни разу здесь не был. Это же полный стимпанк – все эти лебедки, шестеренки, рычаги и противовесы!

По лицу брата пробежала тень интереса. И он ответил в своей обычной манере – выворачивая слова наизнанку:

– Обожаю панк, когда он «стимный».

Через два дня начинались весенние каникулы, и мальчиков ждала целая неделя отдыха от школы. Для Вейда это означало девять дней безотрывного чтения книг по астрономии и девять ночей наблюденья за звездами в обсерватории университета. А вот его сводный брат наверняка впадет в спячку с перерывами на еду.

Или станет врубать свой «стратокастер» на полную мощь и терзать гитарными запилами все живое в округе.

Уже несколько месяцев Даррел пытался создать свою музыкальную группу, но ему не везло. Как считал Вейд, по двум причинам. Во-первых, Даррел хотел назвать группу «Simpletones» – якобы с претензией на иронию, которую никто не считывал[2] . А во-вторых, он хотел играть исключительно «сёрф-панк», который Вейду казался совсем отстойным.

Они подошли к кабинету отца. Вейд попытался повернуть ручку двери, но та не поддалась. Тоже заперто.

– Ну, что за приколы? Папа вернется из аэропорта только через полчаса. А я должен показать тебе телескоп! Интересно, где охранник? Он бы нас впустил…

– Стой. Кажется, я прихватил с собой план здания, – сообщил Даррел, ныряя рукой в карман джинсов. – Охрана, небось, еще спит. На часах еще и девяти нет! Что говорит мне только о том, что я хочу жрать. Как думаешь, папа отпустит нас обедать пораньше? Сколько мы вообще тут про… Ох!

– Что «ох»?

Даррел выудил из кармана старый медный ключ.

– Мы же это искали?