По аварийной рации он снова попытался вызвать диспетчерскую аэропорта. Рация тоже молчала. Что за чертовщина? Куда все подевались?
Его голова раскалывалась от пульсирующей боли. Еще сильнее болело в области поясницы. Салли привезли в небольшую местную больницу, и врачи занялись стандартной процедурой: проверили состояние жизненно важных органов, взяли кровь на анализ, промыли ссадины и сделали рентген позвоночника. Потом Салли дали обезболивающее, погрузившее его в дремотное состояние. Кто-то рассказал, что он столкнулся с двухмоторной «Сессной», но тот самолет благополучно приземлился. Салли это не интересовало. Он не спрашивал, как наземную службу угораздило выделить двум самолетам одну и ту же посадочную полосу. Все его вопросы были только о Жизели.
– Скажите мне ее номер, – предложила медсестра. – Мы кого-нибудь попросим до нее дозвониться.
– И до аэропорта тоже, – едва ворочая языком, сказал Салли.
– Хорошо. И до них тоже.
Но Салли не заснул, а лишь застрял между сном и бодрствованием. Он слышал, как медсестра передает кому-то его просьбу. Потом она куда-то ушла – точнее, ее увели. Через какое-то время она вернулась и заговорила с другим человеком, а потом Салли остался в палате один. Его глаза закрылись, мозг успокоился. Это были последние благословенные минуты, когда он не знал того, что и не мог знать.
Что Жизель, увидев столб дыма, понеслась к взлетной полосе, выжимая из своего «шевроле-блейзера» всю возможную скорость.
Что авиадиспетчер Эллиот Грей самовольно покинул пост и вскочил в голубую «тойоту-камри».
Что Жизель, вцепившись в руль, твердила: «Боже, спаси его, Боже, спаси его».
Что машина Эллиота Грея неслась со скоростью шестидесяти трех миль в час по единственной дороге, не имеющей разделения на полосы.
Что на повороте шоссе, где обязательно нужно сбрасывать скорость, Жизель этого не сделала и ее «шевроле» на полном ходу врезался в «тойоту».
Что тело Эллиота Грея выбросило из машины, и авиадиспетчер двадцать футов катился и кувыркался по траве.
Что Жизель, пристегнутая ремнем безопасности, трижды перевернулась вместе с машиной. Что искореженный «шевроле» осел в придорожной канаве. Что на Жизели был свитер цвета лаванды, а по радио в тот момент звучала песня «Битлз» «Hey, Jude».
Что сплющенный «шевроле» пришлось резать автогеном, чтобы подобраться к Жизели.
Что ее повезли в одну из больниц Коламбуса.
Что по дороге в больницу Жизель впала в кому, из которой ей не суждено было выйти.
Что Эллиот Грей уже был мертв.
Двенадцатая неделя
«ЖИЗНЬ ЗДЕСЬ, А НЕ НА НЕБЕСАХ! ЖИЗНЬ ЗДЕСЬ, А НЕ НА НЕБЕСАХ! ЖИЗНЬ ЗДЕСЬ, А НЕ…»
– Боже, ну когда они угомонятся?! – воскликнула Кэтрин, затыкая себе уши.
– Может, спустимся? – предложила Эми. – Там потише.
– Нет! – резко возразила Кэтрин. – Это мой дом. Я не собираюсь прятаться в подвале.
Голоса протестующих не ослабевали:
«ЖИЗНЬ ЗДЕСЬ, А НЕ НА НЕБЕСАХ! ЖИЗНЬ ЗДЕСЬ…»
Толпа собралась около полудня. Где-то человек пятьдесят. Многие держали в руках плакаты с надписью: «Небеса обождут!» Попадались и более радикальные вроде «Вера убивает!» и «Обман несет смерть!».
Видеоролик с Беном Уилксом разлетелся по Интернету еще быстрее, чем первые репортажи Эми. Однако известность на сей раз приобрела скандальный оттенок, поскольку многие смотрели видео, уже зная, что через несколько часов после съемок Бен умер. Появились сообщения еще о шести пациентах в разных странах, которые тоже неожиданно умерли, посмотрев ролик с Беном. Строились домыслы, будто эти люди, соблазненные жизнью на небесах, перестали бороться за жизнь земную.
И Бену, и тем шестерым все равно уже оставалось недолго. Никакой взаимосвязи между просмотром видео и смертью зафиксировано не было. Никаких приемлемых, без апелляции к таинственным силам, ответов тоже не нашлось, и в чьих-то воспаленных умах совпадение приобрело облик заговора. На волне внимания СМИ к колдуотерскому чуду неизбежно возникла новая сюжетная линия. Заговорили о том, что доказательства существования загробной жизни имеют опасную оборотную сторону и подталкивают людей к смерти.
– Этих религиозных шизиков нельзя и близко подпускать к больным! – говорил в объектив камеры какой-то рассерженный мужчина.
– Они ничем не лучше террористов, – подхватила молодая женщина. – Те тоже обещают своим смертникам: взорветесь – и мигом попадете на небеса.
– Я знал Бена Уилкса много лет, – включился в разговор пожилой рабочий. – Он был борцом. Если бы эти люди не загипнотизировали его своими россказнями, он бы и сейчас сражался с болезнью.
Как-то сама собой возникла инициативная группа, назвавшая себя «Повесьте трубку, небеса!» Она-то и взялась устраивать протесты, один из которых происходил перед домом Кэтрин.
