— Господи Иисусе, как ты это сделала?
— Парень, если любишь какого-то писателя, то читаешь все интервью с ним. Просто, он обожает крупных, рослых блондинок. Я, к счастью, соответствую всем этим условиям. — Улыбаясь, она поглядела на Сташевского. — Он будет есть с моих рук.
— Ты гениальна.
— Гениальным был Эйнштейн. У меня же, просто, соответствующее тело и соответствующие знания. Ты только сиди рядом и записывай. У тебя есть час, чтобы подготовить для меня вопросы.
Земский вошел в ресторан точно в срок. Профессионал — он нигде не опаздывал. Поздоровался с официантами, которые явно его хорошо знали, бросил какую-то шуточку официанткам. Мариола махала журналом «Факты и Фото». Автор тут же подсел к ним. Его обслужили быстрее, чем ее — официант лишь спросил: «Как обычно?». Потом принес пиво и «бешеного пса»[16].
Мариола спросила:
— А есть такая пивная, где бы вас не знали?
Тот ответил:
— Наверняка какая-то имеется. Вроцлав — чертовски большой город, и он такой… развлекательный. — Он улыбнулся, раздевая собеседницу взглядом. Мариола поняла, что он у нее на крючке. Она знала это со всей своей женской уверенностью. Она точно соответствовала его типу.
— Я бы хотела поговорить о вашей книжке «Бреслау… как-то там».
— Вы сразу же к делу.
— Ну, потому что вы глядите исключительно на мою грудь.
Тот рассмеялся и поднял глаза.
— Вы весьма интеллигентны.
— Только лишь по той причине, что вижу, куда вы пялитесь?
Тут Земский начал смеяться уже от всего сердца.
— Ну, я впечатлен.
Тогда она раскрыла декольте платья, чтобы фантаст мог увидеть практически все.
— Глядите. Так лучше?
— Вижу, что в «Фактах и Фото» работают исключительно профессионалы. А поскольку вид замечательный, то отвечу на все ваши вопросы.
— Нам это и нужно. — Она поправила платье, чтобы перспектива не была слишком уж обещающей. — Откуда у вас появилась идея этого романа? Я опять же про «Бреслау как-то там».
— А пожалуйста. На всякой встрече с читателями, когда меня об этом спрашивают, я всегда говорю: «Врррррр!» Я не знаю, откуда у автора появляются идеи. Честное слово, не знаю.
— Но почему вы взялись именно за эту тему?
— Скорее всего, это из каких-то полицейских актов. Пару лет я снимал сериал про полицию.
— Знаю, знаю.
— Уууу… Пани и вправду хорошенько подготовилась. — Он вернулся к вопросу: — Из документов много не вычитаешь. Там сплошная фигня.
— Тоже знаю. Сама читала несколько.
— О, я и в самом деле впечатлен. — Он выпил «бешеного пса» и занялся пивом, потом закурил. — Это было случайно. Я встретил некоего Рихарда Кугера, инвалида войны, без руки и без ноги. Он счастливо проживал в ФРГ, как тогда ее называли, с дамочкой, которая о нем заботилась. У него даже была машина, которую можно было водить, не имя половины конечностей. В общем, жил.
— Ладно, теперь к делу.
— Именно. Особо понять друг друга мы не могли, потому что я по-немецки знаю с десяток слов, он по-польски еле-еле. Но вот его женщина была полькой, ее туда забрали на принудительные работы, но ей не хотелось возвращаться в коммунистический рай, для того и пристроила инвалида, поскольку пенсия у него была высокая. Жилось им нормально, они, похоже, даже полюбили друг друга.
— А если вернуться к сути? — перебила его Мариола.
— Ага, именно она и перевела мне всю его историю. Так вот, Кугер и Грюнвальд…
— Может, Грюневальд? — снова перебила она его.
— Может, — не стал он спорить. — Так я назвал его в романе. А вы откуда знаете?
— Так я ж пишу интервью про вашу книгу.
— Ну да. — Он глубоко затянулся. — Так вот, он рассказал мне невообразимую историю из довоенного Вроцлава, то есть, Бреслау. Какие-то люди взрывались, сгорали или кончали с собой. Всякий раз они окружали себя цветами.
