– Я не спрашивал. Был заказ, мне заплатили за то, чтобы я доставил тебя в определенное место в определенное время. По возможности – вежливо и без повреждений. Пока мне удается выполнить условия заказа, не находишь?
– Нахожу, – энергично закивал Лукаш, потом гулко сглотнул. – Что-то меня начинает это… не сблевануть бы в машине…
– Предупреди, если решишь, – спокойно сказал Краузе.
Водитель, за спиной которого сидел Лукаш, немного напрягся. Это неплохо. Никто не хочет, чтобы его облевали с ног до головы, посему, если вдруг громко предупредить, что вот, что пошло, то водитель отреагирует. Этот – отреагирует, брезгливый попался. Лукаш пока не собирался бежать, но на всякий случай неплохо набросать парочку вариантов выхода.
Ведь его везут убивать.
Все эти штуки с вежливостью и заказанной неповрежденностью – для детей. Или для дебилов, таких, как Миша Лукаш. Это он поверит, что раз уж не с мешком на голове везут и без кляпа во рту, значит, действительно просто хотят поговорить. Поболтать за жизнь. Значит, бояться нечего и можно не дрожать…
Если бы его хотели пытать-убить, то начали бы, наверное, сразу. Мешок на голову, шокером в ребра… Да просто резиновой палкой или рукоятью пистолета по голове. Камеры на улицах, конечно, это непотребство зафиксировали бы, но… А так – вежливый немец… если судить по фамилии, или француз, если по имени… или какой-нибудь южный африканец, если по отношению к неграм… Или просто интернациональный урод, которому все по фигу, если не платят денег.
А еще он в Бриджтауне архивом генеральским интересовался.
Лукаш оглянулся назад, повернувшись всем телом и зацепив Краузе плечом.
– За нами едет машина, – сказал Краузе, не повернув головы. – Это – охрана. На всякий случай. Этой ночью может произойти все, что угодно, а тебя я должен доставить…
– Я помню. Целым и невредимым.
– По возможности, – напомнил Краузе. – По возможности.
– А… Ну да, по возможности…
Машина свернула в какой-то переулок и остановилась.
– Раздевайся, – скомандовал скучным голосом Краузе.
– Не понял? – соврал Лукаш. Все он понял. Сейчас с него нужно содрать одежду, чтобы не оказалось на теле никаких датчиков и передатчиков. Вряд ли на Лукаше может быть что-нибудь подобное, но убедиться стоит, раз уж все так серьезно и по-взрослому. – Это зачем мне раздеваться? Это что – сейчас последует насилие? Я против, если что…
– Просто сними всю одежду.
– И трусы?
– И трусы, – сидевший на переднем кресле возле водителя парень повернулся к Лукашу и продемонстрировал электрошокер. – Мы можем тебя и сами раздеть, но зачем?
– Действительно, – кивнул Лукаш. – Я сам, ладно…
Он стащил с себя футболку, изогнувшись, содрал с себя джинсы, которые, естественно, застряли на ступнях.
– Это ничего, что я голой задницей буду тереться о сиденье? – спросил Лукаш.
– Ничего, – спокойно сказал парень с электрошокером и вроде бы случайно нажал на кнопку. Весело затрещал разряд.
– Хорошо-хорошо, – Лукаш стащил трусы и протянул их парню. – Держи. Пользуйся.
Тот не обиделся. Отложил электрошокер, взял трусы, ощупал швы, потом забрал остальную одежду и тоже ее проверил. Кроссовки.
– Что дальше? – поинтересовался Лукаш.
Машина, которая следовала сзади, подъехала и остановилась рядом с ними.
– Выходи из машины, остановись, подними руки и сделай несколько оборотов вокруг себя, – сказал Краузе. – Когда я тебе разрешу – сядешь в ту машину и оденешься – вещи на заднем сиденье.
– Какие вы забавные, мальчики, – вздохнул Лукаш и вылез из машины.
Начинаем утреннюю гимнастику, сказал себе Лукаш, руки вверх, и начали танцевать. Один оборот – очень медленно, чтобы они успели убедиться, что ничего такого на его теле нет – второй…
– Хватит, – сказал Краузе, выключая фонарик, – садись в машину.
– Спасибо, барин! – Лукаш опустился на заднее сиденье, обнаружил пакет. – Что же тут у нас? Сволочи, вы зачем по моим вещам в номере лазили?
Они принесли его собственную одежду. И запасные кроссовки. Шарили по его вещам, хотя, с другой стороны, все вполне логично – не пришлось ничего подыскивать да еще размер вычислять.
Лукаш успел одеться, когда Краузе сел рядом с ним.
