– Только мясо?
Зверь кивнул.
Снова потянувшись, расположила тарелку перед ним. Блюдо со стейками, а их там два осталось, закрыла и начала смотреть, что еще тут есть. Жареные ребрышки, зверь так внимательно посмотрел на них, что я положила ему пять штук, даже не спрашивая, лосось запеченный, на мой вопросительный взгляд волк поставил лапу на нос, так что сразу стало ясно – не хочет. Еще в меню присутствовали три салата, я себе каждого взяла по чуть-чуть, зверь от салатов отказался.
Ужинали в молчании. Волк сначала смотрел на меня, ожидая, пока начну есть, и к своей еде не притрагивался.
– Знаешь, если ты боишься меня смутить, это зря, – не выдержала я в итоге. – Мне как раз неловко от того, что ты ничего не ешь.
Зверь удивленно моргнул, потом наклонился к своей тарелке, начал есть. Причем достаточно аккуратно, я даже не ожидала. Так и ужинали, он почти постоянно смотрел на меня, я на него, но это не помешало мне наесться до отвала и вообще получить удовольствие от ужина. И когда я вернула тарелку на плед, зверь посмотрел на меня, на тарелку, поднялся и направился к столу. С нарастающим удивлением я проследила за тем, как, взяв стакан, причем очень осторожно, волк принес его мне и даже не обслюнявил. Затем с той же аккуратностью мне принесли кувшин с яблочным соком, и, так как стакан я продолжала держать, волк умудрился даже сока мне налить. Это так трогательно было.
– А тебе воды? – пригубив, спросила я.
Выразительный взгляд на стакан был молчаливым сообщением о невозможности пить для волка. Я подумала, посмотрела на стол, увидела одну из глубоких тарелок и решила, что выход есть.
Когда наливала из кувшина с водой в эту тарелку – волк лишь молча смотрел, но когда поставила блюдо перед ним, зверь потянулся, лизнул меня в щеку и только после этого принялся пить. Я едва сдержала порыв обнять зверя, зарыться пальцами в его густую шерсть, прижаться щекой к могучей шее, но… Это все-таки волк, а я зверей побаиваюсь. Вернулась на свое место и, взяв стакан с яблочным соком, начала медленно пить, задумчиво глядя в окно.
Зверь, напившись, обошел плед, встал передо мной и несколько минут ждал моего внимания. Не дождался – я все так же смотрела в окно, чувствуя, что еще немного – и просто начну плакать.
Развернувшись, волк ушел на кухню. Вскоре там что-то упало, разбилось, оглушая звоном осколков. Я подскочила, готовая броситься к зверю, но волк вернулся, неся в зубах пакет с мукой.
Зачем ему мука, я даже представить не могла. Волк поднес ее ко мне и мощными челюстями разорвал упаковку. Белый порошок посыпался на пол, но, судя по всему, этого зверь и добивался. Я все ждала его действий, и, как оказалось, не зря – волк, опустив морду, начал что-то чертить, старательно и упорно. А когда отошел и посмотрел на меня, изумленная, я медленно прочла:
«Не уходи».
В душе словно что-то оборвалось… Обессилено опустившись вновь на плед, я посмотрела на волка, в его полные просьбы глаза и прошептала:
– Не могу…
Зверь подошел вновь к горке муки, разровнял все лапой и снова принялся писать, чтобы я прочла:
«Не уходи, Ким».
И взгляд, от которого в моей груди все переворачивается. На глаза навернулись слезы, горло сжало спазмом, но я отрицательно покачала головой. Зверь вновь подошел к муке, стер написанное и старательно вывел:
«Никогда не просил… тяжело».
Я понимающе улыбнулась.
Волк стер и это, чтобы вывести:
«Ты нужна мне… очень».
Прочитав, молча посмотрела на оборотня. Он дописал:
«Ему тоже».
Моя скептическая ухмылка, и полный горечи смех. Зверь грустно опустил голову, постоял так, а затем вновь начал писать. И, едва отошел, я прочла:
«Выбор был наш. Искал – он».
С удивлением смотрю на зверя, тот стер и написал снова:
«Ты уйдешь, он погибнет».
– О, да! – не сдержалась я от язвительного восклицания. – Естественно, погибнет, его эта маньячка прикончит!
Волк зарычал, метнулся к муке и начал нервно, дергано писать:
«Она опасна. Она убивает».
Прочитав, встревоженно спросила:
