спасителя, поинтересовалась я.
– Нет… – едва слышно ответил Аделард.
– Я так и поняла, – заверила вампира и направилась к нему.
Правда, в свете фонарного луча местечко показалось мне гораздо более жутким, чем прежде, но, как выяснилось, мы с Аделардом перенеслись на едва ли не единственный пригодный для нахождения участок – повсеместно вокруг камни были острыми, более того, между ними явно что-то было. Или кто-то… Может, мне и показалось, но, по-моему, я заметила парочку гладких перекатывающихся черных тел. Змеи? Жутко огромные для змей, если честно.
Но думать об этом сейчас я не собиралась. Быстро подойдя к Аделарду, голова которого лежала на моем рюкзаке, я опустилась на колени, придерживая фонарик, достала в первую очередь пакет с кровью.
– Неожиданно, – прохрипел Аделард.
– Кровь? – переспросила я. – Да, найти ее в вашем доме оказалось действительно неожиданным, но после я вспомнила, что вы все же вампир. Как ее открыть, чтобы вы могли выпить?
С этими словами я захватила фонарик ртом и взялась за пакет, с твердой решимостью оторвать уголок, чтобы некоторым пить было легче.
Но мужчина, освещенный зажатым мной в зубах фонарем, приоткрыл глаза, глянул на меня с каким-то странным выражением и хрипло спросил:
– Маделин, а что вы вообще знаете о вампирах?
Перехватив фонарь рукой, осторожно спросила:
– А что не так?
– Это моя кровь, – сипло сообщил Аделард. – Хранится в убежище на случай, если мне потребуется экстренное переливание.
– Ой, – только и сказала я, стремительно откладывая пакет и чувствуя себя последней… последней, в общем.
Вампир же, с глухим стоном вновь откинувшись, хрипло произнес:
– Для восстановления мне действительно понадобится кровь, но позже… когда смогу… если смогу поохотиться…
И он закрыл глаза, дыша тяжело и с отчетливо слышимым хрипом в легких.
Мне же хватило сказанного им «для восстановления мне действительно понадобится кровь», а потому, недолго думая, я закатала рукав рубашки, обнажая локтевой сгиб, и поднесла руку к губам вампира. И зажмурилась, потому что с детства боюсь крови.
Замерла, ожидая, когда вампир прокусит артерию… или вену… или что они там кусают.
Но ничего не происходило.
Секунду, вторую, третью…
Я не выдержала, приоткрыла один глаз и глянула на вампира. Как оказалось, Аделард смотрел на меня, вопросительно выгнув неповрежденную бровь. И, заметив, что я глаза раскрыла, мрачно поинтересовался:
– Цветочек, ты осознаешь, что сейчас творишь?
Вздрогнув от этого его «цветочек», испуганно ответила:
– Да.
– И что же? – поинтересовался Аделард.
Не убирая руку, пояснила:
– Вы изранены, настолько, что, похоже, не можете встать. Мне же просто не хватит сил дотащить вас даже до лестницы, не говоря о том, чтобы поднять по ступеням, ко всему прочему, я боюсь, что потревожу ваши раны и причиню только вред. Вы сами сказали, что для восстановления нужна кровь. Возьмите мою.
И я готова была снова зажмуриться, едва вампир обнажит клыки, но Аделард продолжал задумчиво смотреть на меня. Затем, тяжело, с жутким бульканьем вздохнув, произнес:
– Маделин, идите в дом. На рассвете придет мой помощник и выведет вас отсюда. Поверьте, у вас нет никаких причин беспокоиться обо мне – я выполнил заказ, вас доставят к Вихо. Уходите, пожалуйста.
И он снова закрыл глаза. И выглядел он при этом… умирающим! Черты избитого лица медленно, но заметно заострялись, грудь приподнималась едва- едва рывками, которые давались вампиру явно не просто, кровь продолжала сочиться из ран…
«Я ничего не имел против Стоу, теперь мне придется его убить»…
И что-то мне подсказывало, что Роутег слов на ветер не бросает, а значит… значит, вампир сейчас умрет?!
– Аделард, – сдавленно позвала я, – Аделард, пожалуйста, скажите, что я могу сделать? Аделард?!
Он медленно открыл глаза, взгляд его не выражал практически никаких эмоций, как и голос, кода вампир хрипло произнес:
– Уйти.
Я отрицательно замотала головой.
– Маделин, – говорил вампир все тише, – я на грани смерти и поэтому теряю контроль над инстинктами. Если вы думаете, что я сейчас вижу вас, – вы
