И все же я произнесла:
– Вихо, где Аделард?
Глава клана Волка никак не отреагировал на мой вопрос, но один из его подчиненных метнул взгляд в сторону леса. И я все поняла!
Аделард у них. Вот почему он не отвечал на мой зов, вот почему не пришел за мной к Роутегу. Просто не мог. Его схватили. Похоже, еще вчера. А сейчас что, готовится показательная казнь? Судя по взгляду назвавшего меня женой оборотня, дело обстояло именно так.
– Вихо, нет… пожалуйста! – Я практически простонала.
Он криво усмехнулся, затем произнес, повысив голос, так, чтобы я, не обладающая их слухом, услышала:
– Ложись спать, Маделин.
Ложиться спать?! Что?!
– Вихо, – голос дрогнул, – я передумала, я…
Договорить не успела. Оборотень, который всегда казался мне просто человеком, вдруг ринулся к балкону, разгоняя свое тело, а затем рывком взвился в воздух. Приземлился позади меня, махом преодолев метров пять высоты. Меня затрясло, но я все же нашла в себе силы развернуться к нему и взглянуть в глаза того, кто так пугал.
Оборотень стоял передо мной огромный, напряженный, каждый мускул на его теле выделялся, словно очерченный игрой тени и света, руки висели вдоль тела, пальцы сжаты в кулаки, лицо каменное, глаза светятся тусклым желтым светом, губы плотно сомкнуты.
– Ты, – глухой рык в голосе, – ты… – яростное рычание, и почти сразу пораженческо-усталое: – Ты… глупая девочка.
Он сделал плавный шаг и словно перетек, приблизившись ко мне. Поднял ладонь, кончиками дрожащих пальцев прикоснулся к моей щеке и прошептал, глядя в мои глаза:
– Ты та, что заставила меня думать о тебе, слабой бесстрашной девочке, каждый раз, когда сильнейшие из оборотней склонялись передо мной, сдаваясь без боя.
Судорожный вздох – и хриплое:
– Ты та, что заставила потерять голову, едва я увидел тебя юную, отчаянно счастливую, в том коротком черном платье… я два года титаническим усилием воли держался подальше, опасаясь, что сорвусь, я…
Его голос стих, рука безвольно повисла.
– Я ждал тебя столько лет, моя куколка…
В лесу вновь раздался волчий вой. Ликующий, голодный, предвкушающий развлечения.
– Вихо, – мой голос дрожал, – что с Аделардом?
И взгляд оборотня мгновенно ожесточился. Черты лица стали хищными, злыми, голос резким.
– Он не выполнил заказ, – отчеканил оборотень.
Я пошатнулась.
– Ложись спать, Маделин, – холодно приказал глава клана Волка.
Попыталась ответить, не смогла и лишь отрицательно покачала головой, с мольбой глядя на оборотня. Он был недоволен моим поведением. Недоволен, но сдерживался. Подрагивающие ноздри, ходящие желваки говорили о ярости. Вихо закрыл на миг глаза, после, приподняв веки, странно глянул на меня и выдвинул свое условие:
– Поцелуй.
Меня затрясло. В горле как-то вмиг пересохло, внутри все сжалось, но был ли выбор?! Похоже, что нет. Я посмотрела на Вихо, скользнула взглядом по мускулистому жилистому телу, подняла взгляд на плотно сомкнутые губы… Сделала шаг. Неловкий и невольный. Прикоснулась ладонью к груди оборотня, поднялась на цыпочки и, отчаянно зажмурившись, коснулась губами его губ. Вихо замер, он, кажется, даже не дышал, но всего один миг, и я оказалась сжата сильными руками, а его поцелуй не шел ни в какое сравнение с моим робким прикосновением – жадный, голодный, поглощающий, подчиняющий.
А затем порыв ветра, и Вихо исчез, просто спрыгнув с балкона.
Я медленно опустилась на пол, дрожа и удерживая край пытающего соскользнуть с меня полотенца. Меня не просто трясло – колотило как в лихорадке. Но я даже дышать старалась тише, чтобы слышать… услышать… понять, спасен Аделард или нет.
И я услышала – сначала полный разочарования вой, после шум ломаемых вдалеке веток, а затем…
«Где ты?» – неимоверно злой голос Аделарда.
Я не ответила. Облегчение накатило волной, и, окончательно обессилев, я как была легла на пол, свернувшись и обняв колени.
«Где ты, Маделин?» – шепот в темноте срывался, словно вампир был в бешенстве.
«Мадди… – он оборвал себя, но затем торопливо продолжил: – Они схватили Валери вчера, возле госпиталя. Нас ждали, Вихо просто просчитал мой следующий шаг. Я сдался в обмен на нее. Я бы справился сейчас, Мадди! Я же сказал тебе оставаться у Роутега!»
Я молчала, чувствуя, как с ресниц срываются слезинки…
