— Давайте выйдем и поговорим.
Его взгляд скользнул мимо меня, к девочкам. Ага, понятно. Разговор не предназначался для детских ушей. Когда я была маленькая, мне такое ужасно не нравилось. Но сейчас причина мне была понятна.
Мик указал на дочерей:
— Вы заканчивайте обед. Маме нужно отвести вас обратно в школу. И так уже придется писать записку — почему вы опоздали.
С этими словами Мик вышел из кафе. В просвет между шторами я увидела, как он перебежал узкую улочку перед медленно едущим грузовиком, в кузове которого стояли мычащие коровы.
Молли сняла Джулию с колен и усадила на стул перед тарелкой, на которой лежал нетронутый сэндвич.
— Давай. Ты слышала, что папа сказал. Доедай. — Молли повернула голову к Окалани, которая выглядела младше своих пятнадцати лет. — Может быть, ты тоже чего-нибудь поешь, пока все разговаривают? У меня есть индейка и ростбиф, а могу поджарить гамбургер на гриле.
Окалани взглядом спросила у матери: «Можно?» Да, я бы не удивилась, если она была голодна. Я в ее возрасте все время хотела есть. Лака кивнула, и Окалани перевела взгляд на Молли.
— Я бы хотела гамбургер, если вам не очень трудно. — С этими словами она отошла от двери и протянула руку Беверли и Джулии. — Привет, меня зовут Окалани.
Беверли улыбнулась.
— Классное имя. Гавайское?
Окалани покачала головой и взяла кусочек картошки фри с большого блюда, стоявшего посередине стола.
— Сиренское. Мы с мамой живем на острове Безмятежности.
Бруно придержал дверь, чтобы пропустить меня. Выходя из кафе, я поставила дорожную сумку на пол у выхода. Я устала ее носить. Главное было не забыть взять ее, прежде чем мы тронемся… туда, куда нам предстояло направиться.
— Ну ладно, так что там за мужицкий разговор, который
Господи, как же я соскучилась по смеху в его глазах! Бывало, я часами за ним наблюдала, когда он не знал об этом.
Бруно обнял меня за талию и притянул к себе. Моя голова легла ему на плечо. Мы пошли по тротуару туда, где нас ждали остальные.
— Ты произвела сильнейшее впечатление на Натана Фулбрайта. Говорит, что ты напомнила ему покойную жену. Типа храбрая очень.
Тут со смеху прыснула я.
— Храбрая, но покойная? Небось, он ее прикончил за то, что перечила ему?
Бруно поцеловал меня в висок.
— Они прожили в браке пятьдесят два года. Мик сказал мне, что жена Натана умерла прошлой весной.
Они все уже успели перейти на «ты»? И как только мужчины ухитряются так быстро сойтись?
Но все-таки… Пятьдесят два года. Неслабо. Первая мысль:
— Ну и что? Я его впечатлила — и это нам в плюс или в минус?
Мы подошли к Мику и Фулбрайту, которые теперь сидели в красивой беседке на просторной лужайке, окружавшей старинное каменное здание суда. Адриана села рядом с Миком.
— Это нам помогло. Очень.
Бруно крепче обнял меня. Наверное, с виду его рука лежала на моем плече легко, но я чувствовала, как она напряжена. Бруно кивнул Фулбрайту:
— Ну, что ты им уже рассказал, Натан?
Натан посмотрел на Бруно и махнул рукой.
— Насчет древней истории ты знаешь побольше, так что я решил — лучше ты рассказывай.
— Ну… я всю свою жизнь прожил на Восточном побережье, поэтому слыхал немало преданий о погибшей Атлантиде. То и дело организовывалась то одна, то другая экспедиция, и у каждой был свой план или какое-то новейшее изобретение, с помощью которого планировалось заглянуть в какую-то глубоководную впадину, где уж точно находилась Атлантида. Поступив в университет, я прежде всего хотел изучить метафизическую биологию. У меня была собственная теория: остров столкнулся с материком, и в дело вступила эволюция.
То есть? Атланты были самыми обычными людьми, которые теперь обитали повсюду, или они были наделены какими-то уникальными биологическими качествами, которые можно обнаружить генетически? Как сирены? Теперь я припомнила, что Бруно проводил какие-то исследования, а еще в памяти всплыл один наш давний разговор. Я ухватилась за его идею.
— В конце концов, и вправду существуют континенты со странными очертаниями. Франция выглядит так, словно ее прилепили к Европе в последний
