Толик увидел, как прапор уронил голову на стол, а Вездеход схватился руками за горло и судорожно раскрывает рот, словно ему не хватает воздуха. Чай! Такой ароматный и приятный на вкус. С настоящим сахаром и еще чем-то, менее съедобным. Куницын с дружками их перехитрили. Пришельцы из прошлого сумели отравить всезнающих людей будущего. Теряя сознание, Толя увидел улыбающееся лицо Лютца. Нацистского ученого, который ставил свои опыты не только на лягушках.
Глава 22
С позиции силы
– Привет!
Томский открыл глаза и тут же зажмурился.
– Смотреть на чистый свет всегда немного больно. Люди так привыкли к полутонам. Все, что не содержит примеси, вызывает у них отторжение. Смотри, Томский, смотри и ничего не бойся. Чистый свет выжигает глаза лишь тем, чей груз слишком велик.
Голос Шамана. Но он ведь умер? Или эта смерть только приснилась? Нет. Воспоминания о ней были слишком яркими для сна. Взрывы. Обильно кровоточащая рана на боку. Нож под лопаткой. Не могло такое присниться. Жизнь может быть утопией, смерть – всегда реальна.
Толик послушался совета и открыл глаза. Свет вновь полоснул по ним своим сверкающим лезвием, но уже не так сильно, как в первый раз.
– Вот ты и у меня в гостях. Как видишь, россказни о том, что за гранью ничего нет, – ложь. Здесь есть все.
Шаман в своем балахоне с тряпичными змеями и с повязкой на лбу сидел у подножия огромного дерева. Гладкая кора исполина выглядела, как черный камень. Ствол толщиной в два метра, крона теряются в сиянии ослепительно-белого, не имеющего источника света. Он был настолько ярким, что насквозь пробивал изумрудные листья каплевидной формы, делая видимыми каждую прожилку на них. Все ветви подчинялись строгой симметрии и отходили от ствола через равные расстояния. Листва, довольно редкая внизу, в вышине становилась такой густой, что не было видно веток. Дерево не бросало тени на окружавшую его зеленую траву. Не отбрасывал тени и Шаман. Толя взглянул себе под ноги, обернулся. У него тоже не было тени. По всей видимости, таково было свойство чистого света.
– Жизнь, как видишь, продолжается и здесь, – рассуждал Шаман. – Выглядит немного искусственно, как и все то, что является чистым. Ведь ничего абсолютно чистого в реальности не существует. Даже обычную аш-два-о можно получить только в лабораторных условиях. Отсюда и легенды о хождении по воде. Если ее касается человек, чьи помыслы чисты и прозрачны, вода становится абсолютно чистой. С точки зрения физики ее поверхностное натяжение увеличивается в разы. Такой воде ничего не стоит выдержать вес взрослого человека.
– К чему все это говоришь? – Толя осматривался, пытаясь зацепиться взглядом хоть за какой-то ориентир. Бесполезно. Вокруг гигантского дерева простиралось зеленое поле без конца и края. – Чем мне может помочь знание поверхностного натяжения чистой воды?
Шаман улыбнулся. Только сейчас Томский заметил неземную безмятежность в каждой черточке его лица.
– Ах, Толя, Толя! Тебе бы все разжевать да в рот положить. Я всего лишь хотел сказать, что в реальной жизни нельзя отделить свет от тени, добро от зла, а доктора Джекила от мистера Хайда. Это будет противоестественно. Инь и ян. Отрицательный и положительный полюса магнита. День и ночь. Единство и борьба противоположностей поддерживают всемирное равновесие. Твоя проблема не уникальна. Тень есть у всех, а избавиться от нее можно лишь здесь – под сводами Мирового Дерева.
– Ты хочешь сказать, что присутствие в моей голове какого-то маньяка нормально?!
– Более чем. До тех пор, пока он не пытается нарушить равновесие. К сожалению, именно это с тобой и случилось. Гармония вернется после того, как Желтый перестанет претендовать на контрольный пакет акций твоего мозга.
– И что же мне делать?
– Указать темной половине на ее место. Что еще непонятно? Борьба с нею продлится до конца твоих дней. Оружие Желтого – страх. Твое – свет путеводной звезды. Шансы равны, Анатолий.
– Свет путеводной звезды? Ты имеешь в виду…
Толик сунул руку в карман, и в этот момент из гущи листвы раздался хриплый смех. Веревка с петлей на конце скользнула под подбородок Шамана. Рывок, и алтаец повис на аркане, как тряпичная кукла. Еще один рывок, и он исчез в ветвях Мирового Дерева.
Вместо него вниз спрыгнул Желтый. На нем была головная повязка Шамана и его балахон, вот только змеи из полосок ткани ожили, превратившись в безглазых червей. На повязке же вместо причудливого рисунка появился орнамент из черепов и скрещенных костей.
– При всем должном уважении, Томский, ты забываешь о равновесии! Наша дуэль должна проходить честно, по-мужски, один на один. А ты опять обращаешься за помощью к посторонним. Где же, спрашивается, гармония и всемирный баланс?! Мне постоянно приходится кого-то изолировать! Непорядочно, Толян. И, тем не менее, твоих надоедливых дружков уже нет. Одного я распял, второго скормил карги. Счет два ноль в мою пользу!
Желтый, как всегда, использовал чужую манеру поведения, принадлежащие другим слова, трансформируя их в свои уродливые образы.
– Прекрати!
Рука Томского все еще оставалась в кармане. Пальцы нащупали шнурок; Толик потянул за него и достал пуговицу. Желтый кругляш обжигал пальцы. Не задумываясь над своими действиями, Томский вытянул руку в направлении Желтого. Пуговица превратилась в раскаленный добела шар. Сгусток чистого
