Из дневника Кортеса:
Вечером шестого дня, когда Ярим поинтересовался у Бринэйнна его впечатлениями от прочтения дневников кадетов, тот задумчиво ответил цитатой из древнего трактата «О космических сущностях»:
– Разновидности безумия бесконечны…
А дальше…
Жуткие КА-выходные!
О том, что строевую и физическую подготовку по субботам ведёт Ка-Дуко, новобранцев не предупредили. Забыли, наверное… Или хотели сделать им сюрприз!
С утра сержант два часа гонял их по плацу. Затем выжатым и измочаленным кадетам дали полчаса на переодевание, передышку и устроили специально для них марш-бросок по спортзалу. Потом – вольные упражнения и прыжки с тяжестями. И тренировки – ещё на два часа. Со всеми вытекающими… Куда там зарядке Бринэйнна?! Лёгкая прогулка по танцполу.
Обидные окрики Ка-Дуко перекликались с чёткими инструкциями бригадиров.
Гай, конечно же, заработал дополнительно тридцать подтягиваний и пятьдесят отжиманий. Бедняге начало казаться, что все до единого преподаватели физкультуры в галактике питают к нему особое пристрастие.
Отжаться-то Морони отжался, худо-бедно. И то лишь потому, что приставленный к нему – следить за выполнением – Тони ловко приподнимал парнишку над полом за шкирятник в нужный момент. Иначе вышло бы как в анекдоте – «упал и не отжался». Но Джонни – добрая душа не дал однокукнику пропасть.
– Спасибо, – промямлил Гай, целуясь с полом.
– Всегда пожалуйста, – Тони широко улыбнулся и отправился выполнять нормативы на полосе препятствий.
А вот с перекладиной Гаю не повезло. Он десять минут корчился на ней, как червяк у рыбака на крючке, с тоской поглядывая в сторону тренажёров, пока Ярим не сжалился и не отправил его на полосу следом за Колхони.
Из спортзала Морони уже выползал, а впереди маячила еженедельная беспросветность… Радовало лишь то, что до обеда всего час.
Жрать хотелось невыносимо!
После занятий куратор Бринэйнн прислал Тиранне сообщение на комьюните, что ждёт её через двадцать минут возле медблока. Он специально дал ей время принять душ и переодеться.
В госпитале кипела рабочая суета. Десятки кадетов и курсантов в приёмной ожидали своей очереди. Несмотря на это, Дор-Гон особо не утруждались, а поручили провести осмотр коллегам – медсёстрам, медбратьям и двум врачам-практикантам. Сами же близнецы наперебой ругались с капитаном по рут- кому, запершись у себя в лаборатории.
– Знаю, Рерих, знаю! – орал Гон. – Я-я понимаем, чем обусловлен такой разброс, чтобы проверить сразу как можно больше разных КуКов… …Да, такой график меня-меня устраивает!
– Ясно, преподавателей и офицеров завтра, – усталым тоном вторил ему Дор. – Я-я тут зашиваемся, и на нервах. Не видишь? Пьём успокоительное!
Доктора подкорректировали картинку, транслируемую из госпиталя в кабинет Шадора, и налили себе-себе ещё кьянти в мензурку с мандраго, взболтав смесь.
– Я-я осознаём, как это серьёзно, и сделаем всё, естественно, в рабочем порядке, чтобы никто ничего не заподозрил, и не вспугнуть полиморфа, – хором отвечали эризийцы. – Да, Рерих… …Нет! Проверка не нужна! Проверять лично не надо! Не стоит, говорю… …Да чтоб тебя! – это после того, как капитан отключился.
Бринэйнн не повёл Тиранну в общую очередь, а направился вместе с ней прямо в персональною лабораторию Дор-Гона, заранее предупредив эризийцев по комьюните, что одному из его куков требуется индивидуальный подход.
