— Думаю, да. В прошлый раз они без труда похватали оружие. Надо выяснить у Вязальщика.
— Выяснить у Вязальщика что? — спросил Вязальщик, появляясь из дальнего конца цеха. В одной руке он нёс бутерброд, а в другой — стаканчик с чем-то вроде чая.
— Помяни чёрта, — сказал я.
Вязальщик изобразил передо мной церемонный поклон, махнув бутербродом.
— Ваши... люди. Они умеют обращаться с «Узи», или им нужен инструктаж? — спросила Кэррин.
— Они справятся, — ответил он уверенно и даже нагло. — Не требуйте от них разобрать или починить один из них, или остроумной фразы перед выстрелом, но нажимать на спусковой крючок и перезаряжать они мастаки.
Его пронзительные глазки-бусинки замерли на шине на моей руке.
— Кто-то тут не умеет жить дружно?
Его глаза оторвались от меня и начали бегать по бойне. Я почти видел, как он считает в уме. Один Гарри, нет Дейрдре, нет Грея.
— Они в порядке, — успокоил его я. — Мы натолкнулись на кое-какое сопротивление на пути к нашему бизнесмену.
— Погоди! — сказал Вязальщик, подняв два пальца. Он развернулся и ушёл, жуя свой бутерброд, и вернулся через пару секунд с Ханной Эшер на буксире. Эшер изменила своему свитеру в пользу майки, и выглядела так, словно её оторвали от беговой дорожки. Она быстро дышала и блестела от пота. Пара кусочков пепла застряла в тонких волосках на её предплечьях и запачкали одну щёку. Как и прежние, её новый образ был на редкость интригующим — парню легко было представить, как она выглядела бы во время...
— Ну, вот, — сказал Вязальщик. — Можешь продолжать.
— Мы следили за бизнесменом, — продолжил я. — Объявилась жена Никодимуса с командой из вурдалаков и направилась за ним. Бизнесмена убили.
— Это его жена сделала? — спросила Эшер.
— Женщины, — сказал Вязальщик с презрением.
Кэррин и Эшер одновременно посмотрели на него.
Он сложил руки на груди.
— Я на сто лет старше любого из вас, шушера. И я останусь при своем мнении.
— Я совершенно уверен, что я Харви не убивал, — сказал я. — Печёнкой чувствую, что это и не Грей. Кроме этого, я знаю не больше вашего.
— Ну, что я говорил? — сказал Вязальщик и по-заговорщицки кивнул мне. — Женщины.
Кэррин одарила меня очень пристальным взглядом.
Я прокашлялся:
— Потому что самка зверя смертоноснее самца? — процитировал я Киплинга.
Кэррин фыркнула и взяла следующий «Узи».
— Я не понимаю, почему жена Никодимуса пытается сорвать его планы? — спросила Эшер.
— Может, она хочет увести работу, — задумчиво предположил Вязальщик. — Это куча денег.
— Не, — сказал я. — К деньгам она равнодушна.
— Этого я и боялся. Что-то личное?
— Скажем так, слово «неблагополучный» даже рядом не лежало с этой семейкой.
— Охренеть! — сказал Вязальщик. — Почему все вмешивают свои хреновы личные дела? Никакой хреновой профессиональной гордости. — Он глянул на меня. — У нашей хреновой компании в том числе.
— Не выражайся, — поморщилась Эшер.
— Отвали, — ответил он. — Где Дейрдре и Грей?
— Грей изображает бизнесмена, — ответил я. — Где Дейрдре — я без понятия.
Вязальщик зарычал.
— Эй, кто-нибудь ещё следит за тем, сколько коз в загоне? — спросила Эшер.
— Восемь, — хором ответили Кэррин с Вязальщиком.
Я сделал примерный расчёт:
— Оно съедает одну козу за раз.
На меня посыпались косые взгляды.
Я пожал плечами.
— Здесь что-то есть. Это очевидно.
Эшер с Вязальщиком принялись оглядывать цех. Эшер обхватила себя руками, словно ей вдруг стало зябко.
