смертных не способны охватить то, что смертным никогда не объять и не понять. Столетия веры, сотрудничества, взаимопонимания, работы, жизни и борьбы бок о бок. — Её рот скривился в усмешке. — Ты ничего не знаешь о верности, юный чародей. И я не могу объяснить тебе, почему я делаю то, что делаю.
— И что именно вы с ним делаете по твоему мнению? — спросил я её.
— Мы сражаемся за спасение мира, — ответила она с удивительным спокойствием.
Если она не врала, такой пугающей вещи я до сегодняшнего дня ещё не слышал.
— От чего? — спросил я.
Она улыбнулась совсем легко и погрузилась в молчание.
Я не настаивал. Я не хотел больше ничего и никогда слышать от неё.
Отставив её, я направился к столу с остальными.
— ...ужин, — говорил Грей. — Если мы конечно останемся живы и станем неприлично богаты.
— Я определённо скажу «нет», — отвечала Кэррин с лёгкой издевкой. — Ты меня пугаешь, Грей.
— Гудман, — сказал Грей. — Повторяй за мной: «Гудман».
— Я была копом двадцать лет, Грей, — сказала Кэррин. — Я умею отличать фальшивые имена на слух.
Я уселся рядом с Кэррин, достал свой новый револьвер из кармана, положил его на стол переговоров в доступной близости от себя и сказал Грею:
— Привет.
Грей взглянул на меня, а затем на револьвер. Затем обратился к Кэррин:
— Это он твои запросы удовлетворяет?
— Слишком банально — чтобы меня задеть, нужно что-нибудь пожёстче, — сказала Кэррин. — Если честно, я даже надеюсь, что он тебя подстрелит. Ни разу не видела, как из этой малышки кого-то дырявят
Грей мрачно посмотрел на меня, откинувшись на спинку кресла.
— Братан, — сказал он, — ты мне все шансы на развлечение испортил.
Вместо ответа я поднял свой монструозный револьвер.
— Нет, — сказал я и взвёл долбанный курок большим пальцем. Вместо обычного щелчка раздался пугающий треск. — А вот теперь я их действительно испорчу.
За столом стало совершенно тихо. Все замерли. Глаза Анны Вальмон выглядели огромными.
— Туше! — произнес Грей с легким кивком. — Ну, леди же не убыло от моего вопроса?
— Нет, — согласился я дружелюбно. — Мёрфи, может, мне всё равно его пристрелить?
Кэррин задумчиво постучала пальцем по губам.
— Должна признать, мне жутко любопытно. Но это не совсем профессионально, раз уж он пошёл на попятную.
— Слышал? — спросил я Грея.
— Вы, люди, такие дикари, — ответил Грей. Он покачал головой, пробубнил что-то себе под нос и поднялся, чтобы отойти от стола и расположиться около дженосквы, который не возражал. Оба обменялись лёгкими кивками и начали разговор на неизвестном мне языке.
Я осторожно отпустил курок и положил револьвер. За столом ещё какое-то время висела тишина, пока Вязальщик не заговорил таким весёлым тоном, словно его и не прерывали:
— И вот я в Белизе с тридцатью обезьянами, пандой и карликовым слоном...
Вязальщик начал рассказывать историю, в которую никто за столом не поверил, хотя он и настаивал на абсолютной правдивости каждой детали. И тут через аварийный выход в цех вошёл Никодимус, впустив вместе с собой ледяной туман и зимний воздух. К его наряду добавилось длинное пальто, и он сбросил его с плеч на ходу. Его слишком большая тень не совсем синхронно скользила рядом.
— Добрый вечер, — произнёс он, заняв своё место во главе стола. — Леди и джентльмены, прошу вашего внимания. Чародей Дрезден, если вы не против, пожалуйста, проведите нам небольшой экскурс по природе Путей и способах их открытия.
Я заморгал, когда все за столом повернулись ко мне.
— Э-э-э, — протянул я. — В общем, Пути соединяют мир смертных с какой-нибудь частью Небывальщины — миром духов. Из любой точки реального мира можно открыть проход куда-нибудь, если вы знаете, как это сделать. Проход открывается в место, которое как-то связано с реальным миром. Ну, например, если вы хотите открыть проход в Ад, вам нужно найти самое адское место в реальном мире и начать оттуда. Если вы хотите попасть в спокойное место в Небывальщине, нужно искать спокойное место здесь. Примерно так. Чикаго — отличное место для проходов, здесь перекрёсток, и большой. Отсюда можно попасть почти куда угодно.
— Спасибо, — поблагодарил Никодимус. — Наша цель — открыть проход в охраняемое место, содержащее наш объект. — Он взял большой
