– Здесь тебя Мустафа вызывает, – показал наладонник и продолжил по-арабски, – говори так: «Все получилось. Есть деньги. Будем вечером. Не отвлекай». Повтори!
Махмуд повторил, и я ему подсунул и включил наладонник. Тот продекламировал все, как положено, а я прикрыл микрофон и продолжил:
– А теперь скажи: «Заткнись. Жди вечера».
– Заткнись, жди вечера, – и засмеялся. Он радовался, впервые за многие годы нагрубил своему старшему, более удачливому товарищу. Потом нахмурился, закрыл глаза и опустил голову.
Вот так. Такую грустную и неприятную историю мы услышали. Приходилось прерывать Махмуда и направлять разговор в нужное русло, иначе он норовил залезть в дебри, которые случились чуть не с момента рождения пророка Мухаммеда. Состояние разговорчивости от такой дозы препарата длится до сорока минут, потом клиент на пару минут вырубается и о допросе совсем не помнит.
Мои девочки с большим интересом ловили все слова. Даже не стал одергивать и напоминать, чтобы внимательней наблюдали за окружающей обстановкой, поэтому сам стал чаще крутить головой. Вика внимала молча и без внешних эмоций, впрочем, как иначе может воспринимать любую информацию псион пятого уровня. А вот Лена была шокирована. С бледным лицом, широко распахнутыми глазами и слегка приоткрытым ртом внимательно вслушивалась в каждое слово этой несуразной и корявой речи.
Хорошо, моя девочка, слушай-слушай. Это позволит тебе выйти на более высокий уровень понимания бытия.
Кстати, водило, как выяснилось, это и есть Нагим, очнулся и, кидая злобные взгляды на всех, и на Махмуда в том числе что-то иногда, шипел под нос на незнакомом языке, но вслух не возникал.
Махмуд вдруг встрепенулся, поднял голову и посмотрел вокруг глазами загнанной шавки. Я вытащил из ножен его «Глок» и подошел ближе.
– Нэ убивааай… Я нэ хатэл… Э большэ нэ буду.
– Ты не воин, собака! Замолчи! – прохрипел Нагим.
– А ты что, великий воин бога Омы? – развернулся, подошел к своей сумке, вытащил бутерброды с салом и подошел к Нагиму. – Лично тебя накормлю вот этой грязной пищей, слово мое железное, и умрешь ты на коленях. Мне некогда придумывать вопросы, но я готов развязать тебя, дать в руки оружие и убить, как воина. Вспомни что-то очень интересное, что сможет меня убедить не воспользоваться этим, – потряс перед ним бутербродами.
Затем опять подошел к плачущему Махмуду:
– Скажи, почему ты плачешь? Ты шел по мою жизнь, значит, ты должен быть готов умереть и сам.
– Аллахом клянус, нэ хатэл, нэ убивай.
– Хорошо, если добежишь до края поляны, будешь жить. Слово даю, лично сам убивать не буду, – зашел за березку и обрезал скотч на руках и ногах. Махмуд тяжело встал, пошатнулся. – А сейчас, пошел. Пошел!
Он сделал несколько шагов вразвалку, а потом побежал. До края поляны было метров сто пятьдесят.
– Лена!!! (Направил на нее всю энергию внушения) Насильник и убийца убегает, он малолеток насиловал! Он мог и тебя подкараулить и изнасиловать! Он приехал меня убивать! Вали его! Что ты трясешься?! Клянусь памятью! О покойной матери! (Вика хороший псион, она сейчас излучала чувство уверенности) Если лично ТЫ! Его не убьешь! Я разрываю! С вами! Контракт!
От моего голоса он припустил еще быстрее, «рванул на тысячу, как на пятьсот», еще пара секунд – и будет спасительная зеленка.
Рейлган Лены рыкнул, и голова почти спрятавшейся за кустами человекоподобной твари взорвалась, как переспевший арбуз. А она стояла на крыше гравика, сжав оружие побелевшими пальцами, и тряслась, потом покачнулась и потеряла устойчивость. Я поспешил и успел подхватить ее, обнял и начал довольно ощутимо хлопать по спине, по плечам.
– Ой! Ой! Больно! – Это хорошо, главное, направить твои чувства в другое русло. Поймал ментальный посыл спокойствия от Виктории, добавил свой – психологической разрядки.
Щеки Лены начали приобретать естественный цвет, черты лица разгладились, глаза перестали бегать, взгляд выровнялся. Все. Теперь это совсем другой человек. Она в себе сломала «страх защитить саму себя». Теперь она – боец. Слабенький еще, но – боец.
– А почему больно, знаешь? Потому что плохая физическая подготовка, – украдкой взглянул на Викторию, та закатила глаза и качала головой влево, вправо. Я ощущал ее мысли и знал, она меня тоже слышит, мы понимаем друг друга без слов. Да, идея реализована жестко, зато быстро.
– Золотко, помоги снять этот парик, только не заодно со скальпом. Давай, давай, быстрее, не отвлекайся, – наклонил голову ниже, и Лена стянула его, скрутив колбаской, затем, посмотрел ей в глаза и отстранил от себя. – А окружающую обстановку кто контролирует? Ну-ка, марш на крышу!
Лена сделала глотательное движение, кивнула головой, подтянула на верхнюю точку тактический ремень рейлгана и направилась к гравику. Было видно, что она успокоилась.
– Говори, – повернулся к Нагиму и отправил, как умел, посыл, подавляющий волю.
– Мы были уверены, что отец Елены пришлет сюда специалистов, подобных тебе, но не думали, что это будет так быстро, предполагали на следующий рейс. Баид говорил, что через систему сетевого общения, мы выдоим еще три миллиона, а до того времени, когда приедет команда Роднина с Земли, мы рассчитаемся с корпорацией по кредитам и свалим отсюда. Елену планировали грохнуть. Но ты меня обманул. Или я сам себя обманул и поверил, что ты лох?
