Потерянные боги

открылся, как дверь в самую черную темноту, какую я когда-либо видел.

И тут я услышал вой со стороны болота. Луна и звезды исчезли, и я почувствовал страх, какого никогда не знал. Я был уверен, что Сатана идет забрать меня. И я заполз в ту дверь. Из одного кошмара в другой. С тех пор я только и делал, что старался забыть ту ночь… Пока не появился ты.

Вдалеке грохотал гром. Чет пристально глядел в лицо Гэвину, стараясь разглядеть, что там, за этими резкими чертами, стараясь найти ответ – правда ли то, что говорит ему этот человек.

– Ты должен это знать, – сказал Чет. – Моя мать умерла, покончила с собой.

Гэвин стиснул зубы, и в его глазах Чет увидел боль, настоящую боль. «Что бы он ни задумал, – подумал Чет, – маму он любил. Это, по крайней мере, действительно так».

– Демоны Ламии, – сказал Чет. – Это они свели ее с ума. Довели ее до этого.

– Чет, револьвер. Возьми его.

– Что?

– Пистолет. Тот, что в моей сумке.

Чет, нахмурившись, поглядел на котомку.

– Давай, доставай.

Чет достал, повертел пистолет в руках.

– Вставь ноготь в тот большой винт. И поворачивай.

Чет сделал, как ему было сказано, выкрутил винт. Накладка на рукоятке отошла; внутри лежал ключ, красный медный ключ.

– Я тебе не враг, Чет. Другого способа доказать это у меня не было. Я хочу… того же, что хочешь ты… спасти твою дочь и убить Ламию. Это все, чего я желаю. Подумай, прежде чем бросать меня здесь. Если есть хоть какие-то шансы спасти твою дочь, вместе у нас их будет больше.

Глава 76

Карлос въехал в лагерь; в утреннем свете Ока-Матери обгорелые ребра Велесовых фургонов отбрасывали на землю длинные тени.

– Быстро мы добрались, – отметил Полковник.

Карлос кивнул, покосившись назад, на вереницу всадников и фургонов, тянущуюся за ними – ему хотелось проверить, как там Алая Леди. Он поймал себя на том, что все время на нее смотрит, не потому, что боялся, будто она может напасть или попытаться спастись – нет, это было совершенно невозможно после того, что сделала с ней шрапнель, – просто он никак не мог поверить, что они ее заполучили.

Она лежала на спине в одном из фургонов, опутанная цепями, и вокруг головы у нее было заклепано железное ведро, полностью закрывавшее лицо. Полковник жестоко над ней потрудился, не оставив ей ни шанса: он отрезал ей крылья и лапы. Было много крови, и Карлос с тех пор ни разу не видел, чтобы она шевельнулась или хотя бы вздохнула, и порой он был практически уверен, что она уже мертва. Рядом с ней лежал Велес; несколько сестер, у которых нашли метки прoклятых, тоже были в фургоне позади них. Фургоны они забрали со двора самого Хоркоса, и часть лошадей – тоже. Могли бы забрать все, что угодно – вялое сопротивление стражников Хоркоса было окончательно сломлено, когда они открыли огонь из мушкетов.

– Это не твой ли друг? – спросил Полковник. – Человек Кашаола?

Фигура в капюшоне поджидала их, стоя рядом с вороным конем.

– Гар, – воскликнул Карлос, не в силах скрыть удивление. – Черт, вот уж не думал увидеть тебя здесь. Как князь Кашаол? Все ли с ним в порядке?

Гар, казалось, сперва его не услышал. Он не отрываясь смотрел на Алую Леди, явно не веря своим глазам.

– У вас получилось. Именем князя Люцифера, у вас получилось!

– Да, получилось, – сказал Карлос. – А теперь скажи мне, князь Кашаол все еще с нами?

– Так ты знал… о нападении?

– Да, странно было бы не услышать весь этот шум, а потом мы опять нашли Велеса… Два и два сложить было нетрудно.

Гар все не мог оторвать взгляда от Алой Леди.

– Князь Кашаол все еще с нами.

– Что ж, чертовски рад это слышать, – ответил Карлос, и вдруг понял, что говорит это вполне искренне: неплохо, что у него до сих пор был союзник в Аду. Краем глаза он уловил выражение лица Полковника. Тот явно не разделял его чувств, и Карлос надеялся, что у него хватит ума не ляпнуть какую- нибудь глупость.

Гар, наконец, посмотрел на него.

– Князь Кашаол будет очень доволен. Он уже думал, что все потеряно. Мы будем ждать вас через два дня, с трофеями, у Матери Озириса. – Сказав это, он вскочил на коня и удалился.

Глава 77

Чет сидел на краю обрыва, свесив ноги, и смотрел, как Око-Мать медленно пробуждается к жизни, пронизывая низкие облака лучами цвета меди и заливая тусклым светом пейзаж. До него долетел звук – совсем тихий, почти неразличимый стон, и он подумал было, что это ветер. Но стоны стали