Ренки в такие ночи, обычно всегда плохо спалось, и потому он выбрался на палубу корабля, плывшего в Фааркоон, чтобы подышать немного прохладным ночным воздухом и полюбоваться безбрежными просторами Неба и Океана, прежде чем возвратиться в свою крохотную душную каютку.
Тут же он застал и Готора, сидящего на канатной бухте, неспешно прихлебывая из бутылки, и любуясь луной и океаном.
– Тоже не спиться? – Поинтересовался Готор.
– Ага. – Ответил Ренки, пристраиваясь рядом на каком-то ящике. – Мне в такие ночи обычно всегда не спиться… Знаешь. Еще там, дома… В полнолуние я частенько пристраивался у окна, и чуть ли не всю ночь смотрел на луну и звезды, засыпая только под утро. А потом – получал трепку от отца, за то что двигаюсь как сонная муха, на занятиях.
– Он тебя хорошо гонял… – Одобрительно кивнул Готор. – А я вот, признаюсь, в детстве был жутким лентяем, особенно по утрам. Сколько меня не заставляли делать зарядку, так и не смог пересилить свою лень… Отец, а он у меня тоже был из военных, жутко злился. Поначалу-то я и заниматься начал… всякими там… только чтобы отца умаслить. А потом – как-то втянулся… Но встать с утра пораньше, и хотя бы отжаться полсотни раз… – Для меня до сих пор тяжкая мука!
– Ну-у… – Дипломатично высказался Ренки. – Зато ты очень умный, и много знаешь.
– Эх, если бы… – С печальной улыбкой человека, простившего себе все недостатки, ответил Готор. – Был бы умный – не назначили бы лабораторной крысой.
– Кем??? – Удивился Ренки.
– Да… Неважно. – Долго объяснять. – Лениво махнул рукой Готор.
Они помолчали какое-то время, смотря вверх на удивительную картину огромных белых парусов, плывущих сквозь звезды.
– А все-таки я не понимаю. – Прервал молчание Ренки. – Почему ты отказался от майорского чина?
– Первый лейтенант – тоже неплохо! – Ответил Готор. – Ты ведь тоже вроде от капитана отказался?
– Я отказался, потому что ты отказался. Мне, выше тебя по званию быть не положено. Так почему?
– А смысл? – Спокойно спросил Готор. – Чем выше взлетаешь, тем больший груз приходится тащить, и тем уже тропинка под ногами. …И глубже пропасть по краям тропы, и гуще стаи стервятников, мечтающих тебя в эту пропасть сбросить. Мне кажется мы и так с тобой взлетели просто фантастически. – Надо притормозить, а то так и лбом обо что-нибудь расшибиться можно.
Ренки невольно вспомнил торжественное построение 6-го гренадерского полка. При развернутом Знамени охраняемом отрядом ветеранов-капралов с ритуальными протазанами в руках. С капральством барабанщиков и трубачей впереди, отдающих боевые сигналы, безупречно исполняющим строевые команды солдатам, в отдраенных по такому случаю от зарданской грязи, зелено-красных мундирах, с начищенным оружием в руках.
Рядом со Знаменем 6-го, так же виднелись и Знамена 4-го, 7-го, и 14-го мушкетерских полков, формально тоже участвовавших в сражении. Хотя, даже если сложить весь наличный состав этих полков, из них едва ли можно было бы сформировать полноценный батальон. А еще чуть дальше – команда матросов, участвовавших в абордаже. Своего знамени у них конечно не было, но и они смотрелись достаточно торжественно с сияющими от гордости физиономиями.
Потом Военный Министр оу Риишлее принял доклад полковника оу Дезгоота, как командира отличившейся части. А затем доклады полковников трех мушкетерских «полков» и второго лейтенанта оу Дарээка – командовавшего абордажной командой. Под накатывающееся волной «ура» обошел воинский строй, вглядываясь отеческим взором в лица солдат, и ловя на себе их, почтительно-восторженные взгляды.
Ну а потом, естественно, началось самое сладкое. – Все четыре полка участвовавших в осаде – получили булаву на Знамя. Булавы, теперь уже на погон, так же удостоились и полковники. Офицеры же, и унтер-офицеры, получили по топору. Простым солдатам пообещали денежную премию, и тройную порцию настоящего вина.
А матросы и солдаты отличивщиеся в абордаже – специальный морской значок – якорь перекрещенный с мушкетом и абордажной саблей – соответствующий армейскому «топору».
.
…Ну а в конце, дошла очередь до главных «именинников» – Готор, соответственно получил вторую булаву, Ренки – высший флотский знак – обломанная мачта, перекрещенная парой сабель, аналог армейской булавы, а сержанты – по топору. Плюс к тому – офицеры поднялись на чин выше, став первыми лейтенантами. А сержантам, которым в виду их простонародного происхождения повышаться уже было просто некуда – отныне торжественно пообещали платить двойной оклад!
А в конце, когда Ренки уже почти было обиделся – Риишлее приколол на их офицерские погоны, по маленькой короне – знака Королевского Доверия.
Что означал этот значок? – Ренки и то не смог сразу вспомнить. Вроде бы даже право требовать личной аудиенции Короля. Или подчинять себе чиновников всех иных ведомств королевства, стоящих наравне или ниже в табеле о рангах. …Значок этот давали так редко, что мало кто вообще помнил какие привилегии он дает. Но все знали что это и впрямь очень и очень почетно!
…На этом дождь наград не закончился. И уже позже, с глазу на глаз, оу Риишлее объявил им что для каждого офицера выделяется поместье… причем
