подарок… понимаешь?
Целую минуту девушки, затаив дыхание, следили, как тонкие пальчики подруги осторожно разворачивали ткань, и их терпение было вознаграждено сполна.
На куске полотна поблескивала перламутровыми изгибами огромная, закрученная, как рог, раковина, из раструба которой выглядывало свернутое трубочкой и украшенное серебряным шнурком и желтоватой восковой печатью письмо.
— Ну, — любознательно уставилась на зачарованно притихшую брюнетку неугомонная княжна, — распечатай быстрее это послание и успокой нас, оно тебе или кому-то другому?
— Мне, — на миг подняв на подруг сияющий счастьем взор, выдохнула Кати. — Он сам достал ее сегодня со дна океана.
— Чудесный дар, — сделала заключение Августа и строго глянула на подругу: — Береги эту вещицу и убери подальше. А теперь идемте переодеваться, на обед и ужин с королевой не принято приходить в одном и том же платье.
— Где мы их наберемся на все лето? — буркнула Доренея, но она лукавила.
Их сундуки оказались полны очень тщательно подобранных летних одеяний. Правда, платьев среди них было всего по пять или шесть, зато имелось много юбок и всевозможных блузок, накидок и шалей, позволяющих составлять из них неповторимые наряды.
— Закажем, — пожала плечами Тэри. — У нас же хорошее жалованье.
— Была бы голова, а шляпка найдется, — туманно бросила Августа, сделала несколько шагов и пояснила: — Боюсь и думать, какие нас могут ждать сюрпризы, если кто-то решился напасть на саму королеву. И потому жалованье лучше не тратить.
Помрачневшие девушки дружно смолчали, а о чем тут еще говорить? Похоже, королева и в самом деле кому-то очень мешает, и тогда становится понятно ее стремление окружить себя людьми, которым будет просто невозможно ее предать.
Ужин в обществе ее величества показался их светлостям скорее наказанием, чем удовольствием.
За столом, кроме самой королевы, барона Габерда, пришедшего в оранжерею вместе с принцами, и кадеток, никого не было, и обязанность развлекать собеседников разговорами легла на девичьи плечи. Барон старался помалкивать, лишь изредка отпускал похвалы повару и вежливые замечания о погоде.
После ужина королева пригласила всех сотрапезников в свою сравнительно небольшую уютную гостиную, выходящую на море застекленными до пола окнами, за которыми неумолимо сгущалась ночная тьма. Зато комната, ярко освещенная колбами с ведьминым мхом и фарфоровыми лампами, заправленными душистым маслом, была полна удобной мебели, вазонов с цветущими растениями и столиков со сладостями и фруктами. Сразу становилось понятно, кому обязана своим существованием расположенная за стеной оранжерея.
Фрейлины отлично понимали, ради чего их сюда позвали, и всеми способами развлекали королеву, стараясь помочь ей хоть ненадолго забыть об оставленном на дороге обозе. И временами им это удавалось, по большей части благодаря ни на минуту не умолкавшей, неустанно всех смешившей Кателле.
В глазах Ительниза, и близко не подходившего к Кати, но следившего за ней исподтишка, изредка мелькало неподдельное изумление, но он тут же отворачивался к подопечным. Случайно увидевшая такой взгляд Тэрлина мгновенно встревожилась за подругу: кто знает, чем обернется для Кати странное удивление барона, но виду не подала, оставив все сомнения до возвращения в свои комнаты. Наверняка Бет тоже это заметила, а она лучше всех разбирается в мужских поступках и гримасах.
Труднее всего девушкам пришлось, когда роскошные гномьи часы пробили двадцать три раза и вежливо пожелавший всем спокойной ночи барон увел принцев в их покои. С того момента в королевской гостиной время от времени повисала тяжелая тишина, и кадетки спешили припомнить веселые байки и придумать новые темы для легкомысленной болтовни. Серьезных разговоров, словно по уговору, все дружно избегали.
Зантария непринужденно смеялась над шутками маркизы Зайбер, умело поддерживала светскую беседу, но все чаще, крепко сжав губы, устремляла на непроглядно-темное окно полный горечи взгляд. И их светлости, мечтающие только о той минуте, когда можно будет снять с ноющих ног туфли и добрести до постелей, и едва сдерживающиеся, чтобы не зевать, снова и снова бросались на помощь своей королеве.
— Девушки, думаю вам пора идти спать, — глянув на часы, наконец произнесла ее величество, но никто из кадеток не поспешил исполнить это так мало похожее на приказ предложение.
Невозможно было даже представить себе, как они поднимаются и гурьбой выходят из королевской гостиной, оставляя Зантарию в окружении ярких светильников, мягких кресел и заставленных пустыми чашками столиков, еще более подчеркивающих ее одиночество.
Ведущая в оранжерею дверь распахнулась неожиданно, и не все кадетки заметили это сразу. Зато вспыхнувшую во взгляде королевы жаркую радость и облегченную улыбку, вдруг озарившую ее лицо, рассмотрели почти одновременно. И всем тут же стало понятно, как измучило Зантарию ожидание, как ждала она появления именно этого человека, используя всех их в качестве забавных игрушек, способных помочь ненадолго отвлечься.
Вот теперь можно было уходить, и девушки просто жаждали поскорее оказаться подальше отсюда, расслабить нестерпимо ноющие спины, которые
