— Выбирай любую, — хохотнул в толпе кто-то из мужчин. — Не понравится — возьмешь другую.
— Это плохой совет, — холодно прищурился Иридос и повернулся к женщинам: — Объясните мне, красавицы, оставили ли вы любящим вас мужчинам хоть малейшую подсказку?
Одна из женщин медленно, с достоинством кивнула и молча протянула перед собой руку, в которой держала кружевную перчатку.
— Как это понимать? Нужно узнать свою любимую по одной руке? — подумав, осведомился Иридос в наступившей тишине и, получив почти незаметный кивок, заявил: — Ну тогда я рискну попробовать первым, не люблю, когда к моей жене протягивают руки чужие мужчины. Но сначала… матушка, тебе помочь снять накидку или срочно вызвать отца?
— Сама сниму, — разочарованно фыркнула женщина, к которой он обратился, и аккуратно сняла вуаль, оставшись в изумрудном платье матового шелка. — Но позволь спросить, как тебе удалось меня узнать?
— Плох тот мужчина, который не удосужился выучить наизусть руки, когда-то вытиравшие ему слезы, залечивающие ссадины и синяки и до сих пор пекущие самые вкусные блинчики на свете, — серьезно ответил магистр, бережно целуя ей руку.
Лэйтана не удержалась, растроганно всхлипнула и, чмокнув сына в подбородок, натянула на руку перчатку.
— А теперь я хочу видеть мою любимую подругу. — Маг двинулся вдоль ряда шутниц, и только они могли видеть, что одна его рука покрыта красноватой чешуей и поблескивает стальными когтями. — Иди сюда, цветочек мой!
С этими словами он выхватил из шеренги одну из девушек, нежно прижал к себе и смело откинул накидку.
Скептически усмехавшимся тальзийцам оставалось лишь разочарованно вздыхать, наблюдая, как вожак оборотней нежно целует пальчики хорошенькой незнакомки с зелеными глазищами и пышной волной пшеничных кудряшек. Затем Иридос ди Тинерд с явной неохотой вернулся на место, а его избранница, сверкнув лукавой усмешкой, величаво направилась в сторону королевы, восседающей на кресле с высокой резной спинкой.
— Кресла госпоже магине и маркизе Анэрлине ди Тинерд, — тотчас приказал слугам стоящий рядом с ее величеством советник.
— И для остальных дам, — добавила Зантария, радушно улыбаясь магиням, Годренс по секрету предупредил, насколько могущественны гости, пришедшие на праздник в Беленгор.
А к завернутым в покрывала невестам уже направился барон Габерд. Медленно шагал вдоль притихшей шеренги и, чуть сдвинув от напряжения брови, пристально вглядывался в выставленные напоказ девичьи руки. Минуту назад Итель и сам не ожидал, насколько сильно заставит его волноваться безобидная проделка фрейлин. Хотя и понимал, что ничем не рискует в случае ошибки. Ну попросят девушки какой-нибудь смешной выкуп. Но внезапно проросшая в душе гордость, круто замешенная на упрямстве и самолюбии, не давала допустить даже возможности такого конфуза. Ведь о нем потом не один год будут вспоминать на всех столичных свадьбах и приемах, потешаясь над заносчивым мечником, слишком долго и придирчиво искавшим невесту и в конце концов не удосужившимся даже изучить как следует свою избранницу.
И это будет вполне справедливо, хотя каждому не объяснишь, как тонет он каждый раз в бездонной глубине черных глаз и пропадает, едва глянув на застенчиво розовеющее изящное ушко или загадочную полуулыбку манящих медовым ароматом губ. Вот потому и должен сейчас доказать всем, и в первую очередь самому себе, что сделанный сердцем выбор ничуть не сиюминутен и не безумен, как юношеская влюбленность, а вполне зрел и осознан. И свою любимую он всегда отыщет не только среди полутора десятков женщин, но и среди тысячи прелестниц. Но действовать постарается спокойно и очень осторожно, не просто рассматривая каждую из девушек, но и тщательно обдумывая все замеченные детали.
Барон привычно взял себя в руки, незаметно перевел дыхание и внимательнее изучил все оставленное шутницами на обозрение. Разницу в цвете платьев он заметил еще раньше, но только теперь вдруг вспомнил, с каким восторгом Кати говорила о белом наряде.
Взгляд Ительниза метнулся вдоль ряда, выбирая среди алых, розовых и голубых подолов белоснежный, и случайно упал на изящные пальчики, судорожно стиснувшие смятую в комок перчатку. Больше барон уже ничего не видел — ни протянутых ему рук, ни цвета платьев. Уверенно и стремительно шагал он к этой ручке, искренне изумляясь, как мог запамятовать о привычке любимой в волнении мять и крутить в руках платочки?
Крепкая ладонь мечника уверенно поймала дрогнувшие пальцы, отняла смятую перчатку и поднесла руку невесты к губам, успокаивая и согревая нежным поцелуем.
— Можешь снять покрывало, — скомандовала ему Лэйгана, но Кати уже сама нетерпеливо сбросила невесомую ткань, всего секунду назад казавшуюся ей пропастью, навсегда разделившей с любимым.
Итель тотчас утонул в благодарном сиянии черных очей, влажных от подступивших слез, и, греясь жаром счастливой улыбки Кати, начинал все яснее осознавать, как необходима была им эта последняя проверка чувств, венчавшая твердой уверенностью правоту, казалось бы, поспешного решения.
— Любимая, — шепнул он еле слышно, взглядом высказав в сотни раз больше нежности, и бережно повел невесту к ожидавшему их дракону.
Годренс проводил их довольным взглядом и направился к шеренге, даже не пытаясь придумать заклинание, с помощью которого смог бы мгновенно найти свою жену. Ни одному дроу не по силам тягаться с магами плато, если они по-настоящему хотят кого-то спрятать. Надеялся он только на свое внимание и находчивость Доры, да еще на все крепнущую связь свадебных браслетов, усиленных при ритуале магами плато. Но на всякий случай, готовясь
