— Вы слишком старый, вам нельзя туда одному. И потом, мне вас поручила бабушка Мэри. Вдруг у вас случится рецидив?
— Колин...
— Маме вот все равно, она бы меня отпустила.
— А мне не все равно. Поэтому я тебя не беру.
— Опять, значит, сидеть и ждать, — с горечью выпалил Колин. — И никто мне ничего не расскажет, и я даже не узнаю, живой вы там или умерли. — Он поднял куртку. — Так нечестно!
— Знаю.
— Можно мне хотя бы в лабораторию?
— Можно.
— И все-таки я бы на вашем месте меня взял. — Он принялся сворачивать колготки. — Костюм здесь оставить?
—Лучше не надо. Сестра может конфисковать.
— Что все это значит, мистер Дануорти? — раздался грозный голос миссис Гаддсон.
Оба подпрыгнули от неожиданности. Миссис Гаддсон, потрясая Библией, вошла в палату.
— Колин собирает одежду для благотворительного рейда, — помогая мальчику увязывать костюм в узел, объяснил Дануорти. — Передадут карантинным.
— Отличный способ распространять инфекцию—делиться одеждой между больными, — фыркнула миссис Гаддсон.
Колин подхватил узел и выскочил за дверь.
—А уж пускать сюда ребенка, чтобы он тут бог знает чем заразился! Вчера вечером он предложил проводить меня домой из лечебницы, но я отказалась наотрез: «Не имею права рисковать твоим здоровьем!»
Миссис Гаддсон уселась рядом с койкой, раскрывая Библию.
— Вопиющая халатность — пускать этого мальчика к больным. Впрочем, мне ли удивляться, зная, как отвратительно поставлена работа в вашем колледже. Мистер Финч в ваше отсутствие превратился в настоящего деспота. Вчера он меня чуть не растерзал, а я всего-то попросила у него лишний рулон туалетной бумаги...
— Мне нужно увидеться с Уильямом, — сказал Дануорти.
— Здесь?! — опешила миссис Гадцсон. — В больнице? — Она с треском захлопнула Библию. — Не позволю. Слишком многие еще заразны, а бедный Уилли...
«Обнимается в бельевой с практиканткой».
— Передайте, пусть придет как можно скорее.
Миссис Гаддсон махнула на него Библией, будто Моисей, обрушивающий на фараона десять казней египетских.
—Я обязательно доложу главе факультета о вашем преступном небрежении к здоровью студентов!
Она возмущенно удалилась и принялась громко жаловаться кому-то в конце коридора — видимо, медсестре, потому что в палату почти сразу же вошел Уильям, приглаживая волосы.
— Мне нужны инъекции стрептомицина и гамма-глобулина, — сообщил ему Дануорти. — Еще необходимо обеспечить мою выписку из больницы. И Бадри Чаудри тоже.
Уильям кивнул.
— Знаю. Колин говорил, что вы собираетесь вытаскивать застрявшую в прошлом практикантку. Есть у меня одна знакомая медсестра... — протянул он задумчиво.
— Сестра не может колоть уколы без санкции врача, и для выписки тоже понадобится чья-то подпись.
— У меня есть еще приятельница в канцелярии. Когда нужно?
— Чем скорее, тем лучше.
— Сейчас займусь. Дня два-три может уйти. — Он направился к выходу. — Я как-то видел Киврин. Она приходила к вам в Баллиол. Очень даже ничего так.
«Надо будет предостеречь ее насчет этого ловеласа», — подумал Дануорти и поймал себя на неожиданном проблеске надежды. «Держись, — попросил он мысленно. — Я иду. Еще два-три дня».
Остаток вечера он мерил шагами коридор, разрабатывая мышцы. На обеих дверях палаты Бадри висело по плакату, «строжайше воспрещающему посещения», и старая грымза каждый раз пыталась испепелить Дануорти слезящимися голубыми глазами, когда он проходил мимо.
Потом прибежал Колин, промокший и запыхавшийся, с парой сапог.
— Бдит как цербер, — пожаловался он. — Мистер Финч просил передать, что сеть готова, только он не может никого найти для медпомощи.
— Поручи Уильяму, — посоветовал Дануорти. — Он занимается выпиской и стрептомициновым курсом.
