Я попробовал её поцеловать, но она увернулась.
– Ты чего, Свет?
Девушка сморщила носик и сказала, что никуда со мной не поедет. Не такой она, видите ли, видела нашу совместную жизнь.
Мы сильно поругались тогда и всю обратную дорогу сидели отвернувшись друг от друга.
Мой лепший кореш Володя Семёнов, узнав о причине нашего разлада, только кивнул и сказал, что оно и к лучшему. Жена офицера должна обеспечивать крепкий тыл в семье.
– Она потом пожалеет, но будет поздно, – добавил он.
В тот день я выкурил первую и последнюю в жизни сигарету. Через несколько лет я случайно встретил Светку. Она была счастлива в замужестве, родила двух детей и ни о чём не жалела.
А наша дружба с Володей как-то увяла.
Из туманного забытья меня вырвало восклицание Краснова.
– Торпеда, ты чего такой задумчивый?
– Да так. Небольшой приступ ностальгии.
– Бывает.
Я снова посмотрел на указатель.
Мы вышли к давным-давно забытому посёлку городского типа, в котором до возникновения Зоны проживали семьи работников Технопарка. Посёлок этот состоял из симпатичных двухэтажных таунхаусов и разнообразных коттеджей. Простые рабочие и ИТР получали здесь квартиры бесплатно, предприятия даже оплачивали квартплату. Те, кто мог себе позволить, строили более основательное жильё. Несколько местных коттеджей и вовсе смахивали на дворцы. Это были семейные гнёздышки местного руководства: директоров и главных инженеров.
Инфраструктура когда-то здесь была на уровне: два детских сада, средняя школа, торговый центр с гипермаркетом крупной сети и кучей фирменных магазинов, многозальный кинотеатр, детский игровой городок, филиалы банков.
Улицы были аккуратно заасфальтированы, тротуары выложены разноцветной плиткой. Удивительно, но всё это сохранилось в идеальном состоянии: никаких трещин, выбоин и разломов.
На обочинах ржавели автомобили, преимущественно иномарки – народ в посёлке обитал зажиточный и отечественным автопромом пренебрегал.
А вот заправка пострадала: выгорела почти дотла и являла теперь собой чёрное смрадное пятно.
Эвакуация происходила впопыхах. Всех тогда охватила паника. Отряды военных с трудом контролировали ситуацию. Люди бежали, бросая пожитки, товар в магазинах, теряя годами накопленное имущество.
Мутанты в то время ещё не успели здесь расплодиться, но стихийно возникающие аномалии успели причинить немало бед и в самом начале катастрофы.
В одном месте сработала «мозгокрутка». Под её воздействием целый взвод росгвардейцев добровольно вышиб себе мозги из штатного оружия. Тела не стали убирать, никто ведь ещё не знал, к каким последствиям это может привести.
А потом была Перезагрузка, в результате которой многие погибшие солдаты превратилась в зомби. Позже их выбивали отсюда бойцы большого сталкерского отряда. Зомби оказались смышлёными, могли стрелять и менять магазины. В том рейде погибли трое наших.
«Мозгокрутка» и сейчас была здесь, о чём нас предупредил детектор, громко пискнув.
– Идём крайне осторожно, – сказал я. – Если кто-то вдруг почувствует резкую тошноту или головокружение, дайте знать. «Мозгокрутка» хоть и ослабела, но шутить с ней нельзя.
Спутники с опаской посмотрели в сторону аномалии. По её краям в геометрическом порядке лежали сгнившие тела солдат, вычерчивая правильный контур ловушки.
– Меня немного тошнит, – признался Иван.
Я открыл аптечку, вытащил блистер с таблетками грязно-зелёного цвета и, подумав, дал ему одну.
– Держи. Тщательно разжуй и проглоти. Запивать не нужно.
– Что это? – опасливо покосился он на таблетку.
– Лекарство. Снимает симптомы действия «мозгокрутки». На какое-то время ты станешь более устойчив к любым телепатическим воздействиям.
– А почему ты дал только мне?
– Потому что у меня этих таблеток немного. Последний блистер остался. Это страшный дефицит.
– Но почему только мне?
– Ты самый неустойчивый к ментальному воздействию.
– Спасибо. Надеюсь, поможет.
Он с хрустом раскусил таблетку.
