— У Гарриса Скинь Тридцать Фунтов?
— В яблочко.
— То есть теперь спасение моей шкуры на ваших плечах?
— Да. И мне бы крайне не хотелось, чтобы столь прелестная шкурка пострадала.
Она махнула рукой:
— Бросьте эти игры, как вас там…
— Рик Дональд.
Жасмин уставилась на меня как на урода.
— Бросьте, Рик. При иных обстоятельствах я бы с удовольствием пококетничала с вами, но когда сидишь и задницей чувствуешь холод электрического стула, вся эта дурь мигом выветривается из головы. Я рада, что муж меня не бросил. И рада вдвойне тому, что он решил за меня побороться. Тут, за решеткой, подобные вещи ценятся. И пусть я сижу в тюрьме всего ничего, но многое уже успела переоценить. Я каждую секунду корю себя за безрассудство. Не понимаю, какого лешего меня понесло на поиски приключений?! И очень сожалею, что эти приключения нашла. Видимо, пословица, гласящая: «Кто ищет, тот всегда найдет», не ошибается. Если бы все можно было повернуть обратно! — в сердцах воскликнула она.
— Боюсь, такое бывает только в кино. Но мы можем попытаться исправить то, что произошло. Собственно, я здесь нахожусь по этой причине. Скажите, только честно, это вы убили Визиря? — спросил я, пристально вглядываясь в ее лицо и пытаясь хоть что-то на нем прочесть.
— Проклятие! Да я мухи в своей жизни не убила! — вскипела Жасмин.
— И все же это не ответ, — предупредил я.
— Да с какой стати мне его убивать? — почти простонала женщина.
— Давайте рассуждать логически: он выкрал вас из коммуны, привез к себе домой. Вероятно, пытался изнасиловать…
— Вероятно?! — чуть не подпрыгнула на привинченной к полу табуретке Жасмин. — Этот мерзкий ублюдок хотел взять меня силой, но я дралась с ним как кошка: царапалась, кусалась… А этот арабиец хохотал, как помешанный. Его заводила моя реакция. Это был ужас, сущий кошмар. — Женщина всхлипнула. — Он заслужил свою смерть, но клянусь всем святым, что у меня есть, я не убивала! Кто-то другой покарал его.
Она расплакалась.
В комнате был графин с водой. Я взял единственный сомнительной чистоты стаканчик, наполнил его и протянул арестантке:
— Выпейте. Это вас успокоит.
Женщина взяла стакан, сделала несколько глотков и вернула мне.
— Спасибо. И вправду чуток полегчало.
Я сел на место:
— Давайте продолжим. Времени у нас не так много. Расскажите про день убийства. Что вы помните?
Она повела головой, распущенные волосы закачались у ее щек.
— Почти ничего. Они накачали меня всякой отравой, чтобы спокойно вывезти из Гнойника. Я долго валялась без сознания, что они могли со мной сделать, когда я была…
— Беспомощной, — подсказал я.
— Да, беспомощной. Они могли сотворить со мной все, что заблагорассудится. Я ничего не соображала, спала. Изредка видела что-то вроде снов. Скорее всего, это были галлюцинации, вызванные наркотиком. Боюсь, из меня плохой свидетель.
— Каким образом на вашей одежде появилась кровь и откуда взялись отпечатки пальцев на ноже?
Она всплеснула руками:
— Господи, я же сказала вам, что валялась, как убитая! Одежду могли извозить в чем хочешь, вложить в руки нож… Я ничего не соображала!
— Что вас пробудило?
Жасмин задумалась:
— Шум мотора на улице. Кто-то приехал. Я очнулась, увидела, что вся в крови, испугалась и побежала к выходу. Там меня схватил какой-то смуглый дикарь. Остальное вы знаете.
Она встала, обошла вокруг стола, находившегося между нами, встала рядом со мной на колени и ткнулась лицом в мой пиджак.
— Рик, мне страшно! Я не хочу умирать, я еще слишком молода для этого. Помогите, пожалуйста! Найдите того, кто это сделал, и спасите меня! Заклинаю вас, Рик, заклинаю!
Я погладил ее мягкие волосы, чувствуя, как пиджак и рубашка под ним влажнеют. Мне стало жаль несчастную женщину, сработал природный мужской инстинкт защитника.
— Сделаю все, что от меня зависит, миссис Корнблат. Но, к сожалению, вы не дали мне информации, на которую я рассчитывал.
Она подняла заплаканные глаза:
