– Блядь!
– Ты об этом ничего не знаешь, – кивнул Бранко. – Ну, так слушай! В этом мире испокон веков жили две расы: люди и нолы.
– А сармы?
– Это те же нолы, только кочевники. У них и языки схожи, только в Роме большей частью говорят на латыни. Латынь занесли люди, которые появились здесь в период владычества Рима. Подробности опущу, сам узнаешь, но люди и нолы жили мирно. Более того, смешивались. От человеческих мужчин у нол рождались метисы, похожие на людей. Моя Леонтина и твоя девочка как раз такие и есть. Похожи на наших женщин, только с хвостами.
Я кивнул.
– Так появилась раса, составившая основу Рома. Людей, насколько знаю, было немного. Образовалось государство, скроенное по римскому образцу, где главенствующее место заняли женщины-метисы.
– Почему женщины?
– У нол был матриархат, и они сохранили его. Кроме того, от мужчин-людей у них рождаются только девочки.
– А у человеческих женщин от нол?
– Я не слышал о таких детях, – пожал плечами Бранко. – Наверное, это не поощрялось. Здесь строгое деление по крови. Есть кварты, димидии, треспарты и комплеты.
– То есть?
– Все просто. В кварте – четверть человеческой крови, в димидии – половина, в треспарте – три четверти и больше, в комплете – вся. Это определяется по внешнему облику. Лицо, фигура… И хвост – чем он короче, тем больше в ноле от человека. Для примера, воины, с которыми ты зашел в лавку, – димидии. Моя Леонтина и твоя Виталия – треспарты. А комплет я вовсе не видел. Они если и встречаются, то в Роме. У настоящих комплет, говорят, даже хвостов не имеется, но я в это не верю.
– Зачем деление?
– От него зависит положение в обществе. Обычные нолы стоят в самом низу. Их даже грамоте не учат. Они не имеют право избирать и избираться. Нол не берут в армию и на государственную службу.
– Почему?
– Нет смысла. Очень мало живут – в среднем двадцать лет. Кварты – примерно тридцать, димидии – за сорок, треспарты дотягивают до пятидесяти и более. Сколько живут комплеты, не знаю, но, думаю, дольше. Димидии и треспарты – полноправные граждане Рома, но высоких постов димидии не достичь – не пустят. Поэтому есть стимул повышать статус своих детей, улучшая им кровь. Для этого применяют осеменение. Этим занимаются в храмах.
– Как?
– Жрица обмакивает жезл в сперму и вводит.
– Твою мать!
– Ты думал нол подкладывают мужчинам в постель? – усмехнулся Бранко. – Это нерационально. Спермой донора можно осеменить большее число женщин.
– Этот метод неэффективен.
– У нас. Здесь работает. Дело в особенности организма нол. Они знают, когда забеременеть. Появляется необыкновенно сильное влечение к самцу, нола буквально сходит с ума. Они называют это Дни.
Я кивнул: слышали. И даже видели.
– В такой момент нола и приходит в храм. Беременность наступает в большинстве случаев. В остальное время мужчина ноле не требуется.
– Хм… Я бы не сказал!
– Если человеку не дать вина, – Бранко поднял кубок, – он не сможет оценить его вкус. Так и проживет в неведении. Подавляющая часть нол никогда не знала мужчин. Нас здесь мало.
– А местные?
– Лет тридцать назад в Паксе случилась эпидемия. Люди вымерли, все.
Я присвистнул.
– Нол эпидемия не затронула. С тех пор они и завозят мужчин.
– Через FAGG?
– Да.
– Зачем это фармацевтической компании?
– Думаю, деньги, – пожал плечами Бранко. – За каждого из мужчин платят две тысячи золотых. Это очень много.
– Для FAGG – крохи, – возразил я, прикинув. – Они миллиардами ворочают.
– Тогда не знаю. Все, что связано с FAGG, здесь тайна.
