Мы помолчали.
– Когда мы узнали, зачем в Паксе, то очень обрадовались, – продолжил Бранко. – Кричали и плакали от счастья. Никто не рассчитывал остаться в живых.
– А дальше?
– Пять лет я служил в храме. Вновь прибывшие мужчины содержатся там. В это время интимные связи с женщинами запрещены.
– Мужчин держат взаперти?
– Днем передвижения свободны. Но у каждого здесь, – Бранко указал на левое запястье, – бронзовый браслет – знак принадлежности к храму. С таким подругу искать бесполезно. За связь с храмовым мужчиной нол казнят.
«Твою мать!» – подумал я.
– Почему так строго? – спросил, откашлявшись.
– Жрицы ведут учет: кто, от кого, какая пропорция человеческой крови… На этом держится система власти. Попытку присвоить себе ненадлежащий статус легко пресечь, когда имеются документы. А то ведь каждая может заявить… Смешение кровей дает разные комбинации, от одного и того же мужчины может родиться и кварта, и треспарта. В спорных вопросах обращаются к жрицам.
– Откуда возят мужчин?
– Из Европы. Пакс не принимает китайцев, негров и арабов. Только европейская внешность. Очень ценится светлая кожа, волосы и голубые глаза. Как у тебя, к примеру, – Бранко усмехнулся. – Вербуют преимущественно в бедных странах. Здесь много румын, что и понятно: их язык близок к латинскому, они быстрее осваиваются. Русских, пока я служил, не было вообще. Вы первые.
– Мужчины не отказываются от донорства?
– Зачем? – Бранко пожал плечами. – За это платят. Сперму сдают через день, за порцию полагается золотой. Это очень много. Пятнадцать порций в месяц – пятнадцать золотых. За год выходит сто восемьдесят, за пять лет – девятьсот. За эти деньги можно купить дом. Мужчины, которых привозят сюда, бедны, у них нет образования и хорошей профессии, поэтому они довольны. Работа легкая, а денег много.
– Что по завершении контракта?
– Предлагают продлить, но соглашаться не обязательно. Ты можешь уйти из храма. Многие так и делают. Становятся лупами.
– А это кто?
– Проститутки.
Я присвистнул.
– Да, в Паксе лупы – мужчины. Встречаются с женщинами под присмотром жриц. Те следят, чтоб встречи были не слишком частыми, и взимают налог. Лупы хорошо зарабатывают – больше, чем в храме. За свидание берут не менее двух золотых, но могут и три-четыре – как договорятся. Такой, как ты, может смело просить пять, – подмигнул Бранко. – Это очень дорого, но к лупам стоят очереди. В Паксе престижно забеременеть от лупы. Здесь культ фаллоса. Его изображения повсюду, а медальоны в его форме носят на шее[14].
– Погоди! – остановил я. – Одного не пойму. Мы прибыли сюда по контракту. Но пока нас везли…
– То много и горячо любили, – улыбнулся Бранко. – Все просто. Пока на руке нет браслета, мужчина свободен. Любая женщина может предложить ему близость, и это не считается преступлением. По установленному порядку браслеты надевают только в главном храме Ромы, это торжественная церемония. До этого вы – ничьи. Разумеется, вам этого не сказали, – Бранко хмыкнул, – а девочки из охраны воспользовались. Бесплатные лупы… Не все забеременеют, зато будет чем похвалиться.
– Здесь, наверное, цветет лесбийская любовь?
– Ты очень удивишься, но нет, – покачал головой Бранко. – Я сам в первое время недоумевал. А потом вспомнил… Сам я из православной семьи, об однополой любви в детстве не слышал. Но когда поступил в университет в Белграде… Для меня это был шок. На каникулах рассказал отцу, спросил, отчего так? На что он ответил: «Для того чтобы заняться мерзостью, сынок, человека нужно убедить, что это нормально. А после – обучить». В Паксе таких «учителей» нет. Если завезти «радужных», они обратят нол в свою веру, только кому это нужно? Отношения между мужчинами и женщинами в Паксе традиционные. Это, пожалуй, единственное, что мне здесь нравится.
Он помолчал.
– В Роме все регламентировано. Храмовый мужчина носит бронзовый браслет, лупа – серебряный, у свободных их нет совсем, хотя некоторые надевают золотые. Но свободных мужчин, помимо тех, кого еще везут в Рому, очень мало. Это те, кто состарился и не может быть лупой или же не захотел им стать. Такие заключают контракт с какой-либо женщиной и живут при ней. Но за это мужчины расплачиваются бесплодием.
– То есть?
– Тебе дают лекарство, три дня в лихорадке, и выздоравливаешь. Можно любить женщин, но детей не будет.
– Так ты…
– Да! – кивнул Бранко. – Выпил.
