– Ослица безмозглая! – орала я. – Для чего тебе голова? Шлем с гребнем носить? Вот положу на колоду и отрублю!..
Я еще долго бушевала, угрожая дуре всевозможными карами, но та только хлопала ресницами, не понимая, с чего так разъярилась трибун? Ведь хотела как лучше! Поняв это, я умолкла и велела подать коня. Какой смысл ругаться, если поздно?
В нужный квартал мы домчались вмиг. Я гнала лошадь, и вигилы, скакавшие впереди, расчищали дорогу – не то я кого-нибудь затоптала бы. Хозяйка харчевни выбежала нам навстречу.
– Говори! – велела я, слезая с коня.
Рассказ кварты мне не понравился. Дело нечисто – это к прорицательнице не ходи.
– Ты знаешь ту треспарту?
– Нет, трибун! – поклонилась хозяйка. – Видела впервые.
– Она интересовалась пришлым, – влезла стоявшая рядом служанка. – Говорила, что друг ему.
– Как выглядит?
– Высокая, сильная, но ходит мягко. Я даже удивилась. Во рту спереди не хватает трех зубов.
Я едва не выругалась: Касиния! Опередила…
– Она говорила, что у пришлого отняли дом, поэтому он грустит. Это правда, госпожа?
Я не ответила. О том, что случилось с Виталией, мне сообщили в тот же день. Я немедленно помчалась к дому декуриона. Опоздала: Игрр уже ушел, и никто не мог сказать куда. Я велела прочесать город, но это не принесло результата. Кто мог предположить, что он заберется в квартал сукновалов – гноище, где обитают отбросы и куда приличной треспарте в темное время лучше не заходить? И как пришлый здесь выжил?
– Где Игрр? – спросила я.
– Спит. Вчера он много выпил…
Я зашипела от злости. Через час его будут убивать, а он дрыхнет!
– Поску![41] – велела служанке. – Большую чашу! Яиц не жалей!
Та кивнула и убежала.
– Веди! – приказала я хозяйке.
В дверь пришлось колотить. Когда Игрр наконец открыл, в нос мне ударил запах винного перегара.
– Эмилия? – удивился он.
Я молча отодвинула его и шагнула внутрь. Конура… Пять шагов в длину и три в ширину. Крохотное окошко, топчан… Как можно здесь жить? Нельзя найти поприличнее? У него ведь были деньги, мне так сказали. Я повернулась к Игрру. Он все еще стоял у порога, тупо на меня таращась. Я сделала знак служанке, и та протянула пришлому чашу.
– Выпей! Разом!
Он подчинился. Поска подействовала быстро (мне ли этого не знать?), и взгляд пришлого стал осмысленным. Я жестом велела любопытным закрыть дверь.
– Помнишь, что было вчера?
Он кивнул. Я покачала головой: не похоже.
– Ты подрался с преторианкой, и она вызвала тебя на поединок. А ты, осел, согласился!
Он снова кивнул. Да что же это, в самом деле?
– Поединок начнется через час. А ты валяешься пьяный!
– Подумаешь! – хмыкнул он.
– Ты решил умереть?
– Нет! – пожал он плечами. – Проучу нахалку – и только.
– Мул упрямый! – не сдержалась я. – Ты что, не понял? Это же преторианка!
– И что? Подумаешь, учили ее железкой из-за щита пырять. Не Д’Артаньян!
Последнего слова я не поняла, но догадалась, что Игрр не осознает нависшей над ним опасности. Неудивительно: в Роме он недавно.
– Преторианки сражаются не только в строю. Их обучают индивидуальному мечевому бою. Это необходимо: они охраняют сенат и дворец принцепса. Каждая в совершенстве владеет гладиусом, а Лиона вдобавок первый мечник когорты. Ее зовут Пугио, что означает «кинжал». Такое прозвище заслужить трудно. Гладиусом она действует как ножом – легко и стремительно. Это не все. Родовое имя Лионы – Лепид. Она дочь трибуна когорты преторианцев, Валерии. Если случится невероятное и тебе повезет Лиону убить, Валерия станет твоим врагом. После этого я не дам за твою жизнь даже асса. Понял?
– Короче, девчонку не убивать? Ладно. Отшлепаю немного – и все.
Я только руками развела. Он даже не мул – индюк! Игрр, не обращая на меня внимания, распахнул ставень на окошке, упал на пол и стал отжиматься. Мышцы на его плечах и спине задвигались, и я невольно залюбовалась их игрой. Богиня-воительница! Какая красивая у меня могла бы быть внучка! Отогнав
