Игрр умолк, Эдита отрешилась от мечтаний. В харчевне воцарилась тишина. Посетительницы знали: хлопать и кричать нельзя, пришлый может встать и уйти. Игрр плеснул из кувшина в чашу, опорожнил ее одним глотком, и в этот миг и случилось то, чего Эдита опасалась. Рослая треспарта подтолкнула темноглазую преторианку, и та нетвердым шагом подошла к столу Игрра.
– Вот! – сказала, выложив перед ним монету. – Пошли!
Лицо Игрра перекосилось. Эдита сжалась. К ее удивлению, пришлый ответил сдержанно:
– Я больше не занимаюсь массажем, госпожа!
Игрр отодвинул монету. Преторианка нахмурилась.
– Тебе мало?
– Я же сказал: не за-ни-ма-юсь, – по слогам произнес пришлый. – Что непонятного?
– Набиваешь цену! – вспыхнула преторианка. – Больше не дам! Вы, лупы, и этого не стоите.
– Пошла нах!..
Пришлый произнес это на непонятном языке, но все в харчевне догадались о смысле сказан ного.
– Как ты смеешь, слизняк?! – взвизгнула преторианка, замахиваясь.
Игрр перехватил руку и, вскочив, завернул ее за спину обидчице. Та согнулась от боли. Харчевня невольно охнула.
– Я же сказал, куда идти! – рявкнул пришлый и с размаху пнул преторианку в зад. Та полетела к дверям и непременно пропахала бы носом пол, если бы ее не подхватили подруги.
– Убью! – завопила темноглазая, вытаскивая меч. Никто не успел и глазом моргнуть, как пришлый в свою очередь выхватил клинок.
– Давай! – крикнул, ощерясь. – Посмотрим, чего ты умеешь, рачиха вареная! Я отрежу тебе хвост и сделаю себе плетку – преторианок гонять.
Спутницы темноглазой зарычали и потянулись к мечам. Эдита от страха прикрыла глаза. К счастью, именно в этот миг в дверь вбежали вызванные служанкой вигилы.
– Оружие в ножны! – заорали с порога. – Именем сената!
Спутницы темноглазой подчинились, но сама она – нет.
– Он ударил меня! – завопила, указывая клинком на Игрра. – Я зарежу его!
– Не успеешь! – возразила старшая из вигилов.
Ее воины ловко взяли преторианок в кольцо и застыли, наставив на них жала пилумов. Эдита заметила, что высокая треспарта куда-то исчезла. Темноглазая преторианка посверкала глазами, но убрала меч.
– Ты тоже! – повернулась старшая к Игрру.
Пришлый подчинился.
– Я доставлю тебя к претору! – сказала старшая, ткнув пальцем в темноглазую преторианку. – Только что перед свидетелями ты заявила о намерении убить мужчину и попыталась это сделать. Тебя казнят.
– Нет! – выпалила темноглазая. – У него, – она указала на Игрра, – нет контракта. Некому выдвинуть обвинение.
«Откуда знает?!» – мысленно ахнула Эдита.
– Это правда? – старшая посмотрела на пришлого.
Тот неохотно кивнул.
– В таком случае выясняйте отношения в амфитеатре, – пожала плечами старшая. – Здесь нельзя.
– Да! – обрадовалась темноглазая. – Я вызываю слизняка на поединок. Завтра, в третьем часу. До смерти! Каждый сражается своим оружием. Вот!
– Что скажешь? – повернулась старшая к пришлому. – Предупреждаю: ты не обязан принимать вызов. За то, что ударил преторианку, тебя приговорят к штрафу – и только.
– Еще чего! – фыркнул Игрр. – Я обещал ей отрезать хвост, и сделаю.
Темноглазая зашипела и потянулась к мечу, но одна из вигилов перехватила ее руку.
– Ты сказал это, пришлый! – воскликнула старшая. – И все слышали. Сейчас мы уведем их, – она указала на преторианок, – но завтра в третьем часу ты явишься в амфитеатр. Помни!
Старшая сделала знак вигилам, и те вывели преторианок из харчевни. Пришлый подошел к Эдите.
– Вина! – велел хмуро. – Подай в комнату. И никого не пускать!
Эдита кивнула. В этот миг ей стало отчетливо ясно: мечты о богатстве придется забыть…
О происшествии мне доложили поздно – только утром. Центурион не решилась беспокоить меня ночью из-за какой-то, как она сочла, пьяной ссоры. Более того, распорядилась с утра объявить по городу о предстоящем поединке. Ей показалось это замечательным: пришлый сражается с преторианкой! Невиданное зрелище!
