освобождалось еще до того, как появлялся на свет следующий по счету. Сестра Мальфрид родила единственного сына – он умер отроком. А Эльга… Она во всем жена не хуже прочих, но почему же за пять лет у них родилось всего одно дитя? И Святка… Тьфу-тьфу, детище крепкое и бойкое, но много ли мальцу надо?
Хватало ума понять, что от сегодняшнего решения зависит судьба не только многих знатных родов, но и держав. Но не хватало быстроты сообразить, к благу Руси и его собственного рода послужит этот шаг или к лиху.
– Если же ты откажешься от этого брака, мне и Калимиру будет нелегко объяснить царю, почему мы принимаем в гостях и защищаем его недруга, – мягко добавил Боян. – Мы ведь уверяли его, что ты желаешь дружбы с болгарами.
– Я желаю дружбы с болгарами, – кивнул Ингвар.
Всю добычу с Босфора он отдал бы за то, чтобы рядом сейчас появился Мистина.
– Мне надо подумать, – он помотал головой.
– Здесь есть, о чем думать. Царь и дядя Геро ждут от меня гонца завтра утром. А теперь ступай отдохни, – Боян встал с мраморной скамьи. – Я тоже пойду прилягу. Но если ты до утра пожелаешь еще поговорить со мной, то пришли отрока – меня разбудят.
– Это ты, стало быть, Маломиру древлянскому родичем теперь будешь? – сообразил Дивосил.
Услышав добрые вести, он и его дружина приободрились и про епископа пока не заговаривали.
Ингвар озадаченно посмотрел на него: вот о ком он сейчас не думал, так о древлянах. Был бы здесь Свенельдич! Этот бы сразу понял, что к чему и как быть. Взял бы на себя переговоры и устроил все по княжьей воле – Ингвару и незачем было бы знать, каким образом. Ингвар и сам был неглуп, но признавал, что в умении связать концы не в ту версту вышел.
Но вместо проворного разумом побратима перед ним сидели хмурый Сигват, озабоченный Дивосил, озадаченный Гримкель и сонные десятские ближней дружины (двое в повязках). Как бы он хотел сейчас увидеть перед собой кривоватый нос Мистины и его серые глаза; взгляд вроде бы отстраненный, невыразительный, но мысль уже летит стрелой точно в цель…
Даже Фасти, наиболее толковый из родичей, ушел куда-то в море с Огняной-Марией! И все должно быть решено до того, как он воротится.
– А с какого боку тут Маломир древлянский? – не понял Ингвар.
– Ну, Боян же рассказывал. У него в пращурах был один такой Маломир – мечом кого-то усек за веру Христову… А, Бояна-другого, не нашего… – стал припоминать Дивосил.
– Что не нашего, это ясно! – хмыкнул Сигват. – Как бы он тут с нами ходил, мечом усеченный!
– Этот может, – буркнул Гримкель. – Он, небось, и волком может обернуться – по походке видно.
– У Калимирова деда была дочь, ее древлянам отдали замуж, она и была старая княгиня древлянская. Добронег-покойник и Маломир – ее сыновья. Стало быть, княжна эта – Маломиру древлянскому двоюродная сестра. Возьмешь ее – будешь Маломиру двоюродный зять.
И пока Ингвар в изумлении пытался осмыслить этот новый поворот, Дивосил добавил:
– И сие хорошо весьма. Тебе, княже, с нашими делами горькими… Как воротимся в Киев на десяти лодьях, уйдя на тысяче… всякая подмога пригодится. И шишку лысому будешь рад, а то князья древлянские!
Ингвар стиснул зубы, чтобы не выбраниться. А толку? Дивосил умом не блещет, но сейчас он прав. Здесь, близ зеленых гор Болгарского царства, нужно думать, как избежать столкновения с хозяевами и в целости увезти всех своих людей, здоровых и раненых. Но когда он доберется до Киева – вместо отдыха его там ждут лишь новые сложности. И куда хуже здешних.
Уж кто обрадуется его поражению, так это древляне. От них с войском пошел только один боярин – Величко, и то против воли князей и веча. Князем древлянским считался Володислав – сын Добронега, погибшего во время недавней войны. Но ему всего одиннадцать лет, и правит за него младший брат отца – Маломир. Это Свенельд от имени Олега Предславича – при нем случилась та война и договор – поставил условие, чтобы власть получило дитя, а не зрелый муж. Одновременно были обручены две пары: Володислав – с Предславой, дочерью Олега, и Деляна – с Оддом, Олеговым сыном. Слабый здоровьем, Одд недавно умер, его семилетняя невеста жила на Свенельдовом дворе, и Эльга намеревалась в будущем приискать ей другого жениха. Но как знать, доживет ли девочка до возраста замужества? Доживут ли Володислав и Предслава? Многие умирают при переходе от детства к отрочеству. Строго говоря, обзавестись женой, приходящейся сестрой Маломиру и теткой – Володиславу, было таким подарком судьбы, о котором Ингвар даже не додумался бы мечтать. Такое родство удержит древлян от выпадов хотя бы поначалу – сразу после того, как они узнают о его неудаче. А там уж он соберется с силами…
Ночь казалась слишком коротка для того решения, что предстояло принять. Брак с девой из княжеской – царской! – семьи, иной веры, с таким родством, как у Огняны-Марии – от печенежского хана до греческого василевса! Такое дело решает не дружина даже, а вече. Перед таким браком собирают старейшин всей земли и спрашивают, угодно ли им такое родство, признают ли они господами над собою детей от этого союза. Но судьба дала Ингвару времени лишь до утра, а в советчики послала Сигвата, Гримкеля и Дивосила. Небогато…
– Если ты не хочешь, я женюсь, – криво улыбнулся Сигват. – У меня дед тоже конунгом был.
