Выслушав толмача Петр удовлетворенно кивнул — все правильно. На самом деле семья Сударга, как тот случайно узнал всего месяц назад, находилась в ином месте, а эта ложь была своего рода подстраховкой. Да, сейчас, будучи припертыми к стенке, инквизиторы не стали продолжать спор, согласившись с его требованием — слишком важно для них вернуть обратно бывшего тамплиера. Но если сказать правду о местонахождении литовских пленников, они могут их в срочном порядке перепрятать, а когда Бонифаций с Вальтером окажутся в их руках, моментально взвинтить цену. Все-таки речь идет о семье знатного вельможи, так что сам бог велел потребовать за каждого не по двадцать пять золотых флоринов, а по меньшей мере вдесятеро больше. Кроме того нынешний хозяин пленников, если его не предупредить заранее, не сможет убедительно наврать про их крещение, следовательно, цена их тогда вообще окажется ниже плинтуса.
— Не забудь, в вашем распоряжении ровно десять суток, — напомнил мрачному литвину Сангре. — И про свое обещание помалкивать и ни с кем не задираться тоже…
— Слушай, а мне показалось или тот тощий монах действительно усмехнулся, когда назвал мою фамилию? — поинтересовался Петр у друга на обратном пути в Бизену.
— Действительно, — подтвердил тот. — И лучше тебе на будущее свой… гм, гм… псевдоним больше никогда не употреблять.
— Я что, совсем не смахиваю на благородного кабальеро? — чуточку обиделся Сангре.
— Как раз наоборот, — улыбнулся краешком губ Улан. — Как дон Педро де Сангре ты вполне на него смахивал, но стоило тебе так представиться и… Ну, если попростому, то не бывает у испанских идальго такого винегрета с фамилиями и приставками к ним, понял?
Но озадаченный Петр решительно замотал головой, и Улан с тяжким вздохом пояснил, что «де ла» является, как ему доводилось некогда читать, приставкой к аристократическим фамилиям в Италии, реже во Франции, а оба слова в названии зубной пасты английские. Блэнд переводится как «смесь» или «взбалтывание», мэд — мёд. То есть выходит что-то вроде смешанного меда.
— Тогда уж лучше медовый коктейль, — буркнул Петр.
— Один чёрт, — пожал плечами Улан. — Звучит все равно что Вася Челентано-Робсон.
— Да на тебя не угодишь! — возмутился Петр. — Ну погоди!
Посмотрев по сторонам он, изловчился, ловко подцепил с ветки ели пушистый снежный комок, и не успел Улан опомниться, как этот комок оказался у него за шиворотом. Сам Сангре, весело захохотав, тут же пустил лошадь вскачь, удирая от возмущенного друга.
Вилкас было тоже вознамерился ускорить ход, чтобы догнать их, а то мало ли, но Локис остановил его.
— Не надо. Ты что, не понял, зачем наш кунигас это сделал? Он же нарочно, чтоб раззадорить его, точь-в-точь как тогда нас с тобой, помнишь? А теперь он поскакал вперед, чтобы никто не видел, как он станет окунать своего побратима головой в сугробы, обучая тайным знаниям великой борьбы.
— Во-он как, — протянул Вилкас и уважительно покосился на мудрого старшего брата. — Я бы до такого не додумался.
В ответ Локис лишь подбоченился и продолжил свою неспешную езду, горделиво задрав кверху подбородок.
Глава 22. Надули!
В Бизену друзья вернулись в приподнятом настроении. Нежданно-негаданно заработать столько денег и впрямь граничило с чудом. Правда, имелся один негативный нюанс: как ни намекал Петр монахам по ходу азартного торга о порохе, красноречиво изображая взрыв, все оказалось бесполезным. То ли те делали вид, что не понимали, то ли и впрямь о нем никогда не слышали. И скорее всего, последнее, если принять во внимание непомерную цену, каковую Сангре посулил за него — за каждый фунт пороха по золотому флорину.
Но Улан посоветовал ему наплевать и забыть. Да, не слыхали они о порохе, но у них работа не такая, не в армии чай служат. И потом на этих монахах свет клином не сошелся. Было бы серебро, а там они влет найдут ушлых купчишек, желающих подзаработать и завязанных на Европу, что те и порох для них достанут, и черную кошку в темной комнате отыщут, даже если ее в ней нет.
По возвращении Сангре первым делом обрадовал пленников, что их пребывание в узилище, благодаря братьям из ордена и помощи неких доминиканцев, скоро закончится. Оказывается, господа инквизиторы помимо пыток еретиков находят время и для добрых дел, выкупая у язычников истинных сыновей католической церкви. Говорил он это с тайной целью посмотреть, как отреагирует рыцарь на упоминание об инквизиторах.
Увы, но его ждало разочарование. Испанец нимало не смутился, не испугался но возгордился от того, что, оказывается, весь католический мир готов прийти ему на выручку. Он трижды осенил себя крестным знамением и попросил дать ему возможность написать о столь приятной новости кузине, дабы она не переживала за него.
Слегка разочарованный неправильной, с его точки зрения, реакцией на свое сообщение, Петр тем не менее согласился, но с условием, что рыцарь расскажет, почему он иногда после его ухода из узилища так странно крестится, занося руку аж за макушку и далее протягивая ее к самим пяткам. Или это его братья-тамплиеры научили?
