Глава четырнадцатая
Все представления о пустыне оказались ошибочными. На чем они базируются у нормального человека? На каких-нибудь передачах, художественных фильмах, поездке к пирамидам. Куда уж больше? Вот и возникает убеждение: пустыня – это огромный безжизненный океан песка от горизонта до горизонта.
Оказалось, бывает и иначе. По крайней мере здесь из песка то и дело торчали скалы, образуя некие подобия лабиринтов. Приходилось постоянно пускаться в обход. Хотя, если подумать, путь все равно держали наугад, и вправо, влево – какая разница? Зато от скал падала тень. В тени тоже господствовала жара, но хоть песок был не таким раскаленным и на нем можно было даже устало посидеть некоторое время.
Жизнь здесь тоже была. Вернее – намеки на жизнь. Несколько раз бредущие люди видели скорпионов. Противных, вызывающих брезгливость пополам со страхом. Вдруг укусит? Говорят же, ядовит. Как-то вдалеке скользнула змея, куда-то ползущая по собственной надобности.
Лучше уж никакой жизни, чем такая!
И больше ничего. Лишь палящее солнце над головами да горячий – хоть чай на нем кипяти – песок.
И тот же песок в обуви. Наждаком натирает непривыкшие ноги, но сколько ни вытряхивай на привалах туфли, вновь ощущаешь попавшие туда песчинки.
Потеть дальше было некуда. Возникало ощущение, будто тело ссыхается, превращается в мумию. Одежда пропиталась солью, но сбросить ее невозможно – сгоришь.
Сплюнуть бы, но даже слюны давно нет, и шершавый язык с трудом ворочается во рту да песок скрипит на зубах.
Пустыня – это не океан песка. В первую очередь – это отсутствие воды…
– Ничо, щас буд лече, – пробормотал Нелюбин, но каким-то образом нашел в себе силы повторить более внятно. – Сейчас будет легче.
Пятерка путников рухнула в тени очередной скалы. Сил подняться не было. И куда девались лощеные мужчины? Вроде времени прошло совсем немного, а все уже превратились в законченных доходяг.
И особенно плохо выглядела Бритни. Морпех продолжала тащить на себе всю положенную уставом ношу. Хоть бы бронежилет выбросила, что ли! Толку от него, когда того гляди загнешься от теплового удара!
Но нет, тащила, словно от сохранности снаряжения зависела ее жизнь. Поэтому теперь лежала на животе, не подавая каких-либо признаков жизни.
Погранов через силу посмотрел на соотечественника.
– Вечереет, – пояснил врач.
До вечера на самом деле было далеко. Просто солнце перевалило зенит и начало затяжное снижение к горизонту.
Лежавший неподалеку Айзек с видимым усилием подполз поближе, пытаясь узнать, о чем говорят русские.
Пришлось повторить еще раз. Уже на английском.
Может, стоило бы идти ночью, а днем попытаться отдохнуть, но разве реален отдых без воды? И непривычны были случайные попутчики к ночным переходам. Даже на психологическом уровне.
Нелюбин не стал добавлять: если не удастся найти людское жилище или одинокий колодец, конец близок. Пустыня убьет людей с безжалостностью закоренелого моджахеда.
Вот только в какой стороне то желанное селение и как находить посреди песков и скал воду? Оазис еще ладно, его видно издалека, но колодец?
Или тут вообще нет ни колодцев, ни оазисов, ни людей?
По логике, без воды жить не станешь.
– Тихо! – Погранов приподнял палец, желая усилить звучание слов.
Словно кто-то говорил или иным способом нарушал царившую тишину!
Мужчины поневоле напрягли слух. Ничего.
– Показалось, – выдохнул журналист. – Мотор будто.
– Надо идти, – с трудом прохрипел Нелюбин. – Подохнем здесь, как…
И умолк. То ли не нашел эпитета, то ли сил на произнесение лишнего слова.
– Хоть полчасика. – Погранов приподнял руку и взглянул на часы. Хорошие такие, дорогие на вид, даже если не знать знаменитую фирму.
– Потом вообще не встанем.
Но как же тяжело подняться!
Селение открылось совершенно внезапно. Ничто не предвещало близости людского жилища. Ни звуков животных, ни криков людей, ни шума машин… Просто поднялись на очередной песчаный холм и с него увидели разбросанные в беспорядке убогие дома. И даже зелени нигде нет, ни в самом селении, ни поблизости. Такое впечатление, словно путники из века двадцать первого перенеслись прямиком в Средневековье – ни машин, ни
