– Прости, Амелия, город в опасности. Завтра обязательно продолжим. – Карэн открыла дверь, но, перед тем как выйти, добавила: – Я рада, что мы будем работать вместе. – Она захлопнула дверь и направилась в сторону первого кабинета, где обычно проходили брифинги.
– Карэн! Ау! Ты с нами? – пробился сквозь посторонние мысли бас начальника.
Темнокожий мужчина пятидесяти лет с короткой стрижкой и седой ухоженной щетиной сидел во главе стола. В отделении все обращались к начальнику Борисыч, сначала он возражал, но потом сам привык к обращению по отчеству.
– Просто задумалась. Что случилось?
– Хаоситы пошли войной. Конец перемирию, будем пускать их в расход, – резюмировал пропущенную часть брифинга подчиненный Карэн по имени Элиот.
– Это если в общих чертах, – подтвердил сказанное начальник и надел фуражку, прикрыв седые волосы.
– Сколько их и что натворили? – спросил только что зашедший в кабинет еще один старший исполнитель.
В ПИ было четыре старших исполнителя и один начальник, остальные занимали должности младшего исполнителя. Каждому старшему исполнителю придали группу подотчетных подчиненных. Всего в отряде насчитывалось восемнадцать «избранных». Такая низкая численность объяснялась боевыми потерями и переводами на границу, где уже начали вспыхивать первые внешнеполитические конфликты.
– Все или, по крайней мере, большинство, во главе с самим Шамом. По нашим расчетам, у них в рядах больше «избранных», чем у нас. Человек двадцать. Вдобавок пятьдесят обычных вооруженных лунатиков, так что будем действовать вместе с военными силами. – Над длинным столом переговоров нависла давящая тишина. – Они захватили старый торговый центр на Мартовской. Тот, что у Мартовского парка.
– Не там ли Шам в «тот день» устроил террористический акт? – вспомнила Карэн.
– Именно. Не знаю, что они там забыли, нам даже неизвестно, оставили ли они в живых хоть кого-то из посетителей. Но остановить их надо при любом раскладе. Все, кто здесь, выдвигаемся сейчас же, остальные подъедут на место своим ходом. Действуем полным составом. Руковожу, разумеется, я. – Начальник поправил форму. – Брифинг продолжим в дороге. Быстро по служебным машинам!
– Есть! – отдали честь все десять человек, находившихся в кабинете.
– Борисыч… – Один старший исполнитель немного задержался и окликнул начальника.
– Что, Шепард?
– Дружинников будем звать? Которые «Стая».
– Помнишь, мы не могли с ними связаться после вчерашней неудачи, когда Шам со своим подручным приперлись к «склепу»? – Шепард кивнул. – Их лидера и связующего вечером нашли мертвым. С другими членами группы связаться тоже не получается, так что забудь о них пока и пошли.
«Может, захватить с собой Амелию? Нам тут каждый «избранный» понадобится… Нет, не думаю. Первая операция и сразу с таким риском – это перебор. Лучше вообще пока не буду ее упоминать, скажу Борисычу после», – решила Карэн и вместе с сослуживцами направилась к лифтам.
Грех гнева даровал Рин способность управлять кровью и одним прикосновением разрывать плоть врагов. Грех чревоугодия подарил ей сверхчеловеческую регенерацию и возможность использовать кровь павших как материал для собственного восстановления. Грех похоти превратил боль от ранений в величайшее из удовольствий и одарил Рин невероятной скоростью движений. Грех гордыни огородил ее руку прочнейшим щитом, и орудия из ее крови стали подобны твердому драгоценному камню. Грех праздности вложил в ее рывок силу, способную смести все на своем пути. Зависть же была не столь проста.
Правый глаз Рин теперь видел сквозь плоть каждого встречного, замечал мельчайшие детали происходящего и реагировал быстрее, чем его левый собрат. Стоило лишь одной капле чужой крови соприкоснуться с ее языком, и содержимое чужого сознания открывалось для Рин. Незащищенные знания и недавние воспоминания владельца крови становились частью ее разума. Глоток-два – и даже сокровенные секреты могли ей открыться. Но было у зависти и еще одно, последнее свойство.
Рин вцепилась руками в голову, и ее тело охватили бешеные судороги. Короткие каштановые волосы окрасились в красный цвет, прическа изменилась, глаза засияли красным, мускулатура выместила женственные формы, а шесть горящих красным символов грехов вновь проступили на коже.
Превращение в Амелию и обратно было очень болезненным, что только приносило Рин больше удовольствия от процесса. Оборванный половой акт с женщиной-ликантропом слегка раздосадовал ее. Возможность заняться сексом с незнакомкой, находясь в чужом теле, выпадает не каждый день.
Рин застегнула пуговицы на рубашке, которая была ей чуть велика, и подошла к раскрытому окну. В итоге произошедшее было ей только на руку: один укус во время поцелуя – и ей уже известно местоположение базы Шама. Рин не знала, радоваться ей тому, что не пришлось никого убивать, или же,
