похоже, куда ни повернись, непременно скелет найдешь.
Наследник, Бар Тарлань, весь ужин сыпал улыбками. Было ясно, что Бару приказали явить ей всю любезность и приятство, кои Тарланьский дом в силах из себя выжать. Чтобы привязать деву из пророчества еще и симпатией помимо родственных уз.
И хоть Таня сознавала, что все это предназначалось не ей, а пророчеству, но она слишком устала расстраиваться, злиться и обижаться. Было приятно расслабиться и послушать человека, который улыбался искренне, смотрел весело и говорил, явно пытаясь развлечь ее.
Два дня она провела относительно спокойно, даже побывала на семейных танцульках. Под звуки одиноко пиликавшей скрипочки дамы и кавалеры выстраивали ряды и рушили их, обмениваясь жеманными позами и поклонами. Таню приглашали то Бар, то благородный Ленклав, учивший ее танцам. Ей отвесили кучу комплиментов, ни одному из которых она не поверила.
Воспоминание об исчезнувшем на просторах Анадеи Орле приходило лишь по ночам.
Через два дня Таня проснулась ночью от того, что к ней кто-то прикоснулся.
Выныривая из сна, она ощутила, как чужие руки болезненно прошлись под коленками и подмышками, а потом рывком вздернули ее на воздух. Бок Тани прижался к жесткому, ее понесли. Первым побуждением стало желание дернуться и закричать, но тело не отзывалось.
Ощущение полной онемелости рук, ног и рта Тане было уже знакомо – так ее спеленала Арлена в самый первый день в Фенрихте. Сердце бешено колотилось. Она начала задыхаться с полным ощущением того, что воздух в легких разом закончился.
Кто-то прошептал над ухом:
– Проснулись? Вы обездвижены и лишены возможности говорить, девица Тарланьская. Успокойтесь. Мы не причиним вам вреда.
Ага, причинят только добро. Ужас сколько благодетелей развелось в последнее время.
Она яростно рванулась внутри тела, которое стало для нее ловушкой. Бесполезно.
Хуже всего было то, что глаза были закрыты, и по воздуху она плыла на чужих руках в полной темноте. Оставалось полагаться только на слух и обоняние.
Вокруг царила тишина, она не слышала иных звуков, кроме легкой поступи похитителя. Точнее, похитителей – сзади шел еще один человек. Мужчина, как и тот, что ее нес. От первого исходил перечно-горький запах.
Итак, ее похищают двое мужчин. Стало жутко, рот наполнился слюной, которую Таня даже не могла сглотнуть. Язык одеревенел.
Похитители спустились по лестнице, она почувствовала это по неровности шагов. Скрипнула, распахиваясь, дверь. Таня окунулась в зябкий холод, пахнуло холодной сыростью – они вышли во двор. А снаружи нынче был месяц орень, самая середина осени. Она мгновенно продрогла.
И принялась лихорадочно соображать, что делать. Но у обездвиженного выбора нет, лежи на чужих ручках и не дергайся. Неожиданно ей вспомнился случай с синим колючим шаром в собственном теле. Вот только что это было, как это использовать? Да и было ли это? За прошедшие два дня синий феномен ни разу не повторился, может, все просто пригрезилось…
Таня попыталась разозлиться, как в тот раз – вдруг да блеснет снова синим, придет прилив ярости, и она, глядишь, начнет разить молниями за неимением ключей. Но все было тщетно. Злость присутствовала, но не такая ураганно-шквальная, и к тому же она ощущала ужас и холод. То и другое вместе взятое уже превратили тело в ледышку.
Еще несколько минут Таня безмолвно плыла в чужих руках, в черном омуте ужаса и неизвестности. Потом кто-то накинул ей на лицо тряпицу, раздался хлопок и возглас:
– Алый замок!
Значит, сейчас ее похитители стоят у Врат и вот-вот отправятся в колыбель Тарланьского дома. Ее похищают маги Эрроны, от которых ей, как отпрыску Тарланей, пусть и незаконнорожденному, ничего хорошего ждать не приходится.
Однако вместо того, чтобы испугаться еще больше, она неожиданно успокоилась. Когда что-то понимаешь, уже становится легче.
Правда, потом вдруг припомнилось, что Вратную башню всегда кто-то охранял. Где же страж или по ночам тут стражи? Может, их убили? А может, подкупили.
От мысли, что во Вратной башне или трупы лежат, или тихо стоят предатели, стало еще холоднее.
Шаги несущего Таню человека смягчились. Потом снова стали жесткими, тряскими, но ненадолго. Похитители остановились, ее поставили на ноги, что- то прошептали, больно хлопнули по плечу. Снова шепот, снова хлопок.
И она смогла распахнуть глаза.
Ночь была на исходе, по коричневому небу уже пролегла изумрудная подпалина рассвета, очертив холмистую линию горизонта вдали. Прямо перед Таней в полусумраке вздымалось здание, напоминающее исполинских размеров холм, собранный из кусочков стен и каскадов уступчатых крыш. Холм заливало сияние огней. По ту сторону здания-холма еще что-то смутно виднелось.
– Где я? – глупо спросила Таня.
По обе стороны от нее стояли мужчины. В темной одежде, с неразличимыми в сумраке лицами.
– Вы в бывшем родовом гнезде вашего дома, – спокойно произнес один из них. – Перед вами Алый замок.
