стремительных движениях.
Арлена почти с отвращением оттолкнула его от себя, процедила:
– Ждите, сейчас вас найдут. А я обратно. Перенесу Увира, вашу находку… и Гарта с Алвином.
Она отступила назад, снова топнула ногой, глядя на него с болезненно перекошенным лицом. Выкрикнула:
– Аретц!
И исчезла. А он без сил опустился на пол и застыл, неловко согнув ноги.
Затхлые запахи пыли и плесени, двери, которые десятилетия, а то и века простояли закрытыми. Здесь было спокойно и тихо. И чувство вины, которое мучило Рута, постепенно слабело, растворялось…
Там его и нашел один из Тарланей. Рут дремотно поднял веки в ответ на скрип двери и попытался вспомнить имя высокого полного человека с длинными рыжеватыми прядями.
Не получилось. Через несколько мгновений он понял, что никогда его не знал.
– Наследник Рут, – любезно сказал Тарлань, склоняясь в поклоне и одновременно оглядывая его шею взглядом опытного мага-лекаря. – Я Зелг Тарланьский. Спешу вам сообщить, что благородная Арлена уже вернулась. Спасенная вами девица тоже находится в замке. Вы позволите осмотреть вашу шею?
– Даже подлечить, – пробормотал Рут и вскинул голову.
Подсохшая на ранах корка лопнула, на грудь потекла теплая струйка.
Он ощутил несколько легких, бережных прикосновений. Кровь остановилась, саднящая боль в шее ушла.
– Пойдемте, ваша милость. – Зелг потянул его вверх, поднимая на ноги.
Двор, в который они вышли, поплутав по коридорам, встретил Рута морем света и криками скользящих над зданиями птиц.
– Когда будут похороны? – спросил он у Зелга, который вел его куда-то.
Маг сбился с шага, но ответил все так же любезно:
– Думаю, завтра. Дом скорбит и хотел бы проводить своих сыновей достойно.
Он свернул к одному из зданий, которое Рут узнал – в нем помещался обеденный зал Тарланей. Но направились они не в залу. Его провожатый, войдя в небольшой передний холл, сразу же свернул налево, в боковую дверь. За ней тянулся узкий коридор, судя по всему, огибавший обеденную залу с левой стороны.
В конце его стояли два стражника в темном, с мечами на поясах. По кивку Зелга оба расступились. Стражник, стоявший справа, распахнул дверь.
Князь Вал Тарлань сидел в кресле у пылающего камина. Комнату освещало беспокойно горящее пламя, флиги были погашены. Плечи светлейшего обвисли и пышные рукава по старой эрронской моде повисли смятыми тряпками по обе стороны кресла. Ввалившиеся глаза посверкивали из глазных впадин.
– Рад вас видеть, – неожиданно дребезжащим голосом сказал он.
И смолк.
Рут поклонился и застыл, не зная, что делать. Зелг отступил назад и слился с тенями, колышущимися у стены.
Прошло некоторое время. Рут стоял неподвижно, князь сидел молча. И только огонь без устали трещал, наполняя комнату светом и звуками. Потом светлейший пошевелился.
– Я благодарю вас за все, что вы сделали, наследник Рут, – медленно сказал он. – По крайней мере, благородная Арлена жива. Это уже радость…
Хлопнула дверь. В комнату вошла Арлена, по-прежнему одетая в платье элиморской горожанки. В сторону Рута она поглядела спокойно, даже равнодушно. Сделала безупречный реверанс, невыразительным голосом сказала:
– Ваша милость, вас я не приветствую. Мы с вами расстались совсем недавно.
И пошла к князю усталой походкой.
– Как они погибли? – спросил Рут, глядя ей в спину. Звук выходил из пересохшей гортани с хрипом.
Арлена на мгновение застыла.
– У Гарта разорвано горло и лицо. До костей. Руки окровавлены, ногти содраны, словно он это сам сделал. У Алвина повреждений на теле нет. Думаю, у него просто остановилось сердце. Мечи остались в ножнах. Они даже не пытались защититься.
Добравшись до камина, Арлена встала за креслом светлейшего, взявшись за резную завитушку, венчавшую спинку. Глянула на Рута. Лицо ее было теперь в тени, и Рут не видел его выражения.
– Расскажите все, что случилось в доме Увира. Начиная с того момента, когда вы отправили меня в подвал.
Он подчинился. И едва закончил, Арлена резко повернула голову, так что пламя осветило ее профиль с оплывшим подбородком. Спросила у князя:
– Ваше пресветлое княжье могущество, вам приходилось слышать о такой магии?
– Нет, о таком я не слышал. Но кто знает, что успело потеряться в веках, скоро и мы, возможно…
