«Дайте нам знать!»
– Не понимаю, за каким чертом мы это делаем, – проворчал Оберт.
– А мне нравится, – сказал Руссо.
– Мне тоже, – откликнулся де Врисс.
– По вам не скажешь, – усмехнулся Оберт.
– Просто я себя неважно чувствую. Но мне нравится смотреть, как вы все работаете.
– Труд облагораживает, – сказал Руссо. – Мы, историки, все еще придерживаемся гипотезы, что труд превратил древнюю обезьяну в древнего человека.
– Современного человека он превращает в лошадь, – возразил Оберт сварливым голосом.
– Один старинный русский поэт писал: все мы немножко лошади, – заметил де Врисс. – Вам не повредит, если вы станете лошадью чуточку больше остальных.
Оберт прекратил копать и выпрямился, опершись о лопату.
– Вы говорили с доктором? – спросил он деловито.
– Точнее, он со мной. Бедняга Сатнунк уж и не знает, как меня ублажить.
– Так помогите ему. В конце концов, никому не лучше оттого, что вам хуже.
– Недурная антитеза, – улыбнулся де Врисс. Он сидел на пригорочке, подставляя лицо яркому солнцу и бессознательно удивляясь, что оно совершенно не припекает. – Но я действительно не понимаю, что со мной. Я же не медик и не обязан это понимать. А доктор Сатнунк не человек и тоже не обязан…
– Обязан, – веско сказал командор Хендрикс. – Коль скоро он взялся за эту неблагодарную работу – лечить нас, то должен соответствовать. Ничто не мешает ему обратиться за помощью к земным специалистам.
– Я предлагал, но он боится, – пояснил де Врисс.
– Чего же? – засмеялся Оберт.
– Что зловредные земные спецслужбы тотчас же спеленают его по рукам и ногам, заточат в каземат и нечеловеческими… то есть, конечно, неэхайнскими… пытками выведают у него Самый Страшный Секрет Эхайнора.
– Это какой? – удивленно дернув себя за бороденку, осведомился подошедший Ниденталь.
Оберт посмотрел на него как на идиота, но промолчал.
– Наше местонахождение, – ответил Руссо.
– Глупости, – проворчал командор Хендрикс.
– Вот именно, – согласился де Врисс. – Приходится все сваливать на старые раны. Ничего, если я лягу? – Стиснув зубы от внезапной боли в груди, он медленно опустился на травку. – А ведь доктор Сатнунк даже мог бы прихватить с собой пару-тройку наших специалистов с надлежащим диагностическим оборудованием!
– И вообще им стоило бы договориться с Федерацией о нашем медицинском обслуживании, – оживился Оберт. – Мы оставались бы в заложниках, но у эхайнов перестала бы болеть голова о нашем здоровье.
– А у нас перестало бы болеть все остальное, – подхватил Руссо.
– Могли бы организовать визиты родственников, – ввернул Ниденталь. – Я читал, в прежние времена в местах заключения такое полагалось.
– А на уик-энды и праздники нас отпускали бы домой, – прибавил Оберт.
– Такое тоже полагалось, – с серьезным видом кивнул Руссо. – Но не повсеместно, а только в самых цивилизованных на ту пору странах.
– А еще… – начал было Оберт, но командор Хендрикс остановил его жестом.
– На отдых нам положено десять минут, – сказал он. – Из них добрую треть мы стоим и ржем, как последние глупцы.
– Отчего же последние… – промолвил Руссо в сторону.
– Извините, командор, – смутился Оберт. – Но ведь кое-кто хотел поведать нам кое-что любопытное.
– Не кое-кто, а я, – сказал Ниденталь. – Постараюсь быть лапидарным.
– Каким?! – не понял де Врисс.
– Очень кратким, – поморщился Ниденталь. – И если меня не станут перебивать…
– Никто не станет, – обещал командор Хендрикс. – А кто рискнет, того я отправлю дальше копать лунки.
Проходившая мимо с корзинкой рассады Клэр Монфор улыбнулась им и спросила:
– Что это вы тут секретничаете?
– Кто, кто секретничает?! – вскричал Оберт. – Да мы открыты, как просторы небес!
– У вас у каждого на лице написано, – сказала Клэр.
– Что именно, дорогая? – спросил Руссо.
