Старший инспектор Имсантуарн, не прячась за спины подчиненных, но и не обнаруживая излишней склонности к авантюрам, зычно провозгласил:
– Вы находитесь на охраняемой территории режимного объекта космических коммуникаций. Предлагаю немедленно опустить оружие и внятно сообщить цель своего здесь пребывания!
Егеря зловеще молчали, поводя раструбами тяжелых разрядников, против которых парализаторы – что детские рогатки. Но этих рогаток было вдвое, а то и втрое больше.
– Повторно предлагаю выполнить мои требования, после чего вынужден буду приступить к активным действиям! – рявкнул старший инспектор.
– Ну-ну, – вполголоса произнес один из егерей.
Рядовой Юлфедкерк поднял голову и с некоторым изумлением огляделся.
– Что, наши прибыли? – спросил он.
Похоже, пока над мичманом изощренно измывались, этот балбес успел подремать…
– Где твое оружие,
– А вот, – с охотой сообщил рядовой и вытащил из-под брюха вполне боеспособный скерн.
– Почему не противодействовал?!
– Я что, спятил?..
Между тем из дверей космпорта неспешным шагом появился полковник Силхарн, высокомерный и холодный, как Этвуррамак, Стихия льда и смерти.
– Отставить, инспектор! – лязгнул он.
–
– Неважно! Мои люди все равно вам не подчинятся. Поэтому предлагаю вам отогнать своих щенков на безопасное для них расстояние и приступить к переговорам.
– А я предлагаю вам уяснить для себя, как далеко вы намерены зайти в нарушении инструкции о безопасности объектов космических коммуникаций…
Полковник раздельно и с видимым наслаждением сообщил старшему инспектору, где и при каких обстоятельствах он видел сию инструкцию, лично янрирра старшего инспектора, всех его подчиненных и членов их семей, а также каким образом в самом обозримом будущем он намерен со всеми перечисленными персонами обойтись. Говорил он негромко, но был услышан всеми на площади. Егеря цинично ржали. Старший инспектор не подал виду, что обиделся. Он напомнил янрирру полковнику некоторые сугубо интимные подробности, связанные с появлением вышеназванного янрирра полковника на свет, указал на место, занимаемое в мировом порядке лично янрирром полковником, всеми его подчиненными, а также и родом войск, к которому сии господа имели невыразимую честь принадлежать, а под конец в ярких красках живописал незавидную участь, поджидающую всех, о ком только что шла речь, если они, разумеется, намерены упорствовать в заблуждениях относительно своей личной значимости для армии, Черной Руки и картины мира в целом. Патрульные поддержали своего начальника дружным гоготом.
Дело оборачивалось скверно. От стихийного Суда справедливости и силы полемизирующих отделяла какая-нибудь пара-тройка оскорблений.
Но тут на площадь выскочила дева Алестегг Раахинга Силхарн, недавно еще хладнодушная и надменная, как монумент первопоселенцам, а теперь в слезах и с криками: «Папа!.. Янрирр старший инспектор!.. Кто-нибудь!..» За ней, в непроницаемом для света и добра облаке самой страшной брани, вывалились несмываемо чумазые, громадные и злые, как все демоны мрака, шахтеры с Эрарфу. Из их семантически насыщенной хулы в адрес властей мирских и горних с трудом можно было вычленить нечто подцензурное, как то: «Куда подевали наш буровой снаряд, супостаты и лиходеи, когда цена ему выше, чем всей этой каменной коробке с ее железками, девками и вашими бронированными задницами?!»
Поэтому вывернувшаяся из-за угла «ракушка» с сержантом Аунгу ничьего внимания снискать уже не могла.
– Живо на борт, покойнички! – рявкнул сержант, веселый и явно обкуренный по самую маковку. – Пособите ефрейтору, видите, не в себе он!..
Призраки подсознания
На протяжении его рассказа лицо Дези не менялось. А может быть, всему причиной были полумрак и сигаретный дым, делавшие окружающий мир немного нереальным, словно бы размытым. Она не перебивала, не задавала вопросов, кажется – и не мигала. Просто молчала и слушала, как будто понимала много больше того, что содержалось в обычных и даже казенных словах. Кратову казалось, что если он уберет из повествования лишние эмоции, то сможет донести самую суть, и при этом еще и сэкономит время. Несколько раз в кафе заходили какие-то люди, проводили за соседними столиками какое- то время и снова уходили, не обращая на них внимания. Что может быть необычного в том, что молодая и красивая, пусть даже и неприступно холодной красотой, женщина пристально смотрит на своего мужчину и ловит каждое его слово?.. Между тем прошла половина ночи, а это значило, что трансгал преодолел уже добрый отрезок пути от Земли до Сиринги, а рассказ только-только выходил на финишные круги. Кратов умел рассказывать и был известен своим умением расцветить самые незначительные эпизоды своей обширной ксенологической практики, превратить смертельно опасные приключения в анекдот, заставить улыбнуться над сюжетом, где смерть была равноправным и отнюдь не второстепенным персонажем. Но было не единожды замечено, и вовсе не им самим, что, когда речь заходила об эхайнах, он катастрофически терял чувство юмора, расставался с обычной своей иронической интонацией, делался удручающе серьезным и даже занудным. Вдобавок не хотелось ему сейчас, чтобы Дези услышала в его словах страх и сомнение, чтобы узнала о
