– Все вылетело из головы, – пожаловалась я. – Как перед экзаменом.
– Это и есть ваш экзамен на право носить герцогский титул, – усмехнулся Дитер.
– Нечего сказать, успокоили, – укоризненно покосилась я.
– Если голова отказывает, – произнес генерал, – положитесь на память тела. К тому же я рядом.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я и сжала его пальцы.
Полностью погрузившись в свои переживания, я не сразу заметила, как напряжен Дитер. Он все еще держал горделивую осанку, голос не дрожал, но движения стали более скованными.
«Почему?» – хотела спросить я, но не успела.
Вперед вышел его величество, облаченный в приталенный алый френч военного кроя, с синей перевязью через плечо и золотыми эполетами, еще более богатыми, чем у Дитера. Теперь Максимилиан Четвертый вовсе не походил на того охотника, который прибыл в замок генерала: прежде растрепанные волосы были уложены красивыми волнами и свободно спадали на плечи, корона поблескивала, отражая свет хрустальной люстры, выполненной в виде фантастического цветка. Король приветственно поднял руки, и музыканты остановились, едва коснувшись смычками струн, а гомон толпы мгновенно умолк.
– Высокочтимые гости! – заговорил Максимилиан. – Я и моя прекрасная супруга, – тут он взял за руку вставшую рядом королеву, – счастливы видеть вас во дворце. Сегодня, в весенний праздник Майской Розы, мы пригласили весь цвет благословенной Фессалии. Сей праздник корнями уходит в обычаи нашей страны. Вы все помните, как была создана Фессалия. – Король возвел глаза к потолку и вдохнул полной грудью. – Господь, создавший земную твердь и океан, повелел своему слуге, Небесному Дракону, засеять твердь семенами. И там, где упали семена камелии, образовалась страна Ниэль. Там, где упали семена лотоса, выросло государство Афада. Там, где упали семена пиона, раскинулась империя Альтар. Там, где упали семена чертополоха, выросли пустынные земли Канто. Там, где упали семена ромашки, теперь суровая Тарья. Там, где упали семена багульника, – всем известная Кентария. А там, где упали семена розы, расцвела Фессалия!
Максимилиан сделал паузу, и зал разразился аплодисментами. Признаться, меня тоже очаровала эта волшебная легенда, и я восторженно похлопала, жадно вглядываясь в лепнину на стенах, в позолоту и перламутр, в одухотворенные лица девушек и подтянутые фигуры мужчин. Хотя в осанке никто не сравнился бы с Дитером, даже сам король.
– Сегодня, – продолжил Максимилиан Четвертый, – мы собрались в этой зале, чтобы забыть про горе и обиды, про распри и непонимание. Мы говорим здесь на едином языке, и этот язык – музыка! Ведь недаром в нашей памяти живет наставление прадедов-основателей: «Как встретишь рождение Майской Розы, таким и будет год». Так сделаем всё, чтобы этот год принес нам только радость и процветание! Сим объявляю бал Майской Розы открытым!
Грянула музыка. Гости засуетились, выстраиваясь в танцевальные фигуры. Я поискала в толпе мачеху, не нашла и вздохнула с облегчением, а Дитер подхватил меня под локоть и шепнул:
– Помните? Первый – полонез.
– Я буду стараться, – кивнула я и поймала на себе заинтересованный взгляд стоявшего рядом господина.
Мы двинулись по кругу под торжественную музыку, возглавляли шествие король с королевой. Я пыталась попадать в такт, в руке ощущала горячую ладонь Дитера, и первый круг дался почти легко.
– У вас получается, Мэрион, – прокомментировал генерал. – Вы уверены, что провели детство в чулане?
– В каком еще чулане? – вспыхнула я, сердито поглядывая на Дитера, но уже понимая, что он шутит. – Я жила на чердаке, питалась солнечной пылью и играла с голубями, пока вы, ваше сиятельство, не ворвались в мою жизнь и не спасли меня, как Рапунцель из башни.
– Не знаю, кто такая Рапунцель, но можете считать, что я вас действительно спас, – усмехнулся Дитер, придерживая меня теперь за талию, хотя этого не требовалось по правилам танца. – Мачеха бы сгноила вас заживо.
– А вы бы спились, даже несмотря на попытки вашего адъютанта, – вернула я шпильку и, отступив, поклонилась.
– Значит, мы в какой-то степени квиты.
Дитер тоже поклонился, и мы двинулись навстречу друг другу, попеременно меняясь партнерами. Меня подхватил сначала моложавый господин с гладко зачесанными волосами и сальной улыбочкой, потом ему на смену пришел пожилой майор, поцеловавший мне руку и явно не желающий передавать меня следующему танцующему. Краем глаза я видела, как вышагивает Дитер, высокий и статный, как и положено военному. Я уловила, с каким обожанием девицы глядят в его лицо, краснеют и быстро отводят глаза, словно накалываются на острый, как шпага, взгляд, и тоже ощутила укол в груди. Ревную?
– Вот еще, – фыркнула вслух и с радостной улыбкой вложила ладонь в руку следующего кавалера.
– Что вы изволили сказать? – растерянно переспросил совсем молоденький юноша.
– Пустое, – засмеялась я. – Зачем слова, когда лучше слов расскажет танец?
Потом мы окончательно рассеялись по зале, и я потеряла генерала из виду.
Сознание немного плыло, оркестр гремел, юбки кружились, как лепестки цветов, и тело наполнялось легкостью, да такой, что я сразу забывала о том, что нужно считать размер, и о том, как выполнять следующее движение. Я просто танцевала, легко и свободно, как, наверное, не танцевала никогда.
