еще десять лет. После чего его можно употреблять…
– Почему вы рассказываете это мне? – спросила я, подняв вопросительный взгляд.
– Потому что этот отвар способен изменять сознание человека, – серьезно пояснил Ю Шэн-Ли. – Одна капля способна придать нечеловеческих сил, две капли – погрузить в сладостные грезы, три – в неизбывное горе, а четыре сделают сознание податливым, как влажная глина. Такому человеку можно приказывать что угодно, и он исполнит.
Мое сердце заколотилось быстрее, я вскочила с кресла и бросилась к альтарцу, сжала его плечо:
– Зелье подчинения? О Шэн! Это рискованная затея, но…
– Но если вы сможете подлить его королю в напиток, он будет выполнять все, что вы ему скажете, в течение двадцати минут, не более и не менее.
– Мне хватит, чтобы подписать помилование Дитера! Где это зелье, Шэн? У тебя есть оно?
Ю Шэн-Ли покачал головой, к моему разочарованию.
– Его трудно достать, госпожа. Альтарские монахи пуще глаза хранят секрет изготовления зелья из дерева гиш, и его использование жестко… как это? – Он наморщил лоб. – Регла… мен?
– Регламентировано, – подсказала я.
– Именно, – подтвердил Ю Шэн-Ли. – Монахи считают, что его нужно использовать лишь в крайнем случае, когда вопрос касается жизни и смерти.
– Но вопрос касается жизни и смерти, Шэн! – Я схватила его за руки. – Умоляю, как можно его достать? Я поеду сама! Оседлаю виверну и…
– Похвальное рвение, госпожа Мэрион, – одобрительно произнес альтарец и пожал мои ладони. – Но вы не знаете дороги, не знаете альтарского языка, и вы будете полезнее здесь. Я полечу сам, Грета слушается меня, я достану вам зелье. Три дня. Вы дадите мне три дня?
– Дам, – с готовностью согласилась я. – Но чем мне расплатиться, Шэн? Что я могу дать монахам-отшельникам? Наверняка они не примут ни золота, ни драгоценных камней.
– Вы правы, госпожа, – поклонился Ю Шэн-Ли. – Монахи отличаются крайним аскетизмом и давно отказались от земной жизни, обитая вдали от людей и питаясь лишь молитвами и солнечным светом. Вы можете дать им только то, что принадлежит вам лично, что является вашей частью. Исследуя ее энергетику, они узнают, сколь сильна ваша любовь и сколь необходима вам помощь.
– Я дам им, – решительно заявила я. Взгляд упал на столик, где стояли ароматические палочки, лежали засушенные цветы, зеркало и маникюрные ножнички. Мысль мелькнула, как молния. Бросившись к столику, я оттянула локон и затаив дыхание отхватила его у самого виска. – Вот, Шэн. Достаточно ли будет этого?
Я протянула прядь альтарцу. Он принял ее с поклоном и спрятал в маленький стеклянный медальон.
– Этого будет достаточно, госпожа, – эхом откликнулся он. – Ваша задача теперь тянуть время и постараться отсрочить наказание.
– Мы справимся, – кивнула я. – Я, Жюли и Ганс. Сделаем все возможное. Торопись, Шэн! И пусть твоя дорога будет гладкой, как скатерть!
В порыве благодарности я бросилась альтарцу на шею и обняла его. Он осторожно погладил меня по спине, потом поцеловал в лоб.
– Моего друга благословил сам Небесный Дракон, – промолвил альтарец. – Вы посланы ему небом, госпожа.
Глава 14
Новая служанка королевы
Шэн улетел, а новостей никаких. Я не привыкла сидеть сложа руки, ожидание сводило с ума, но еще больше нервировала неопределенность. Что там с Дитером? Жив ли он?
«Жив», – подмигивал лунный кулон, и я гладила его, точно через камень до меня доносилась частичка тепла моего генерала.
Через Ганса я подала прошение о свидании, но адъютант вернулся мрачнее тучи и протянул мне ответ, подписанный рукой Максимилиана:
«Жду вас, герцогиня. Вопрос решится тет-а-тет».
Размашистая витиеватая подпись и королевская печать.
Я в сердцах скомкала бумагу и швырнула в камин.
От скуки я просила Ганса научить меня запрягать Крошку Цахеса. Без своей зубастой мамочки маленький виверн вел себя гораздо спокойнее, давался гладить и кормить себя с ладони.
– Женщине не пристало ездить верхом, – сквозь зубы возражал Ганс.
– Но я только хочу его приручить, – улыбалась я, отчасти развлекаясь, поддразнивая этого не по возрасту серьезного и немного заносчивого паренька. – В конце концов, я теперь тоже его хозяйка.
Виверн закрывал складчатые веки и скрипуче мурлыкал, тыкаясь влажной мордой в мое плечо. В итоге Ганс пообещал научить меня верховой езде, но прежде взялся переоборудовать седло специально для меня, сделав дополнительные крепления и поручни.
От Гретхен, горничной королевы, тоже новостей негусто. Все, что я успела узнать, это режим дня ее величества: подъем, туалет и прогулка, завтрак, обед и ужин, работа с бумагами и заседание придворного совета. При достаточно плотном графике трудно крутить шашни за спиной супруга, но Анна Луиза умудрялась. По словам Гретхен, в ее будуаре хранилась шкатулка с драгоценностями, которую ее величество всегда запирала на ключик, а ключ носила с
