— Иду, — отрицать было глупо и незачем, Мичман не сдаст.
Старик вздохнул, посмотрел в сторону.
— Ещё час можно валяться, а мне не спится. Папа Док приказал всех поднять в шесть. Что-то будет.
Ян пожал плечами. Мыслями он был уже далеко. Пытался понять, как можно проникнуть в логово тенгрианцев.
И сейчас, когда Дорога осталась далеко позади, а до вражеской базы рукой подать, плана штурма так и не сложилось. В одиночку цитадели, усиленные крейсерами, не берутся. Чёрт, её не взять, даже если за Яном стоял бы целый батальон, все пятьсот человек во главе с Папой Доком.
Конечно, можно пытаться прорваться внутрь, уповая на внезапность, «Интегру» и бешеную удачу. И если Ольга жива. Если получится её найти. Если удастся отбить. То надежда есть. Ян нащупал кнопку сейсмокапсулы. Пусть их выбросит за десятки километров от своих. Дойдут.
Шансы микроскопичны. Но там Ольга. И значит, вопрос не стоит.
Сразу вспомнился Василёк, белобрысый смешливый парень, бывший единственным другом Яна на этой планете. На южном перевале они попали под лавину, и Яну повезло выжить и выползти наверх, а Василёк остался где-то в толще снега. И тогда тоже не было выбора. Только копать. Обмороженными ладонями, выбрав место наугад и выжигая последние силы. Без шансов найти человека под тоннами снега. Даже труп потом так и не обнаружили. Но разве можно было тогда не копать?
«Интегра», дорвавшись до работы, довольно заурчала. Мир подёрнулся перламутровой плёнкой, запахло озоном. В прицеле мигнул крестик наводки — цель зафиксирована. Вышибить внешние ворота — хватит одного удара. Если они не под силовым каркасом. Если рядом нет электроловушек. Если удачно попасть. Опять слишком много «если», но увы. А потом — бежать с этой махиной на плече и надеяться, что по ту сторону безумного одиночку не ждёт противопехотная рота.
Чертовски не хотелось умирать. Все инстинкты толкали назад, к своим. Здравый смысл подленько шептал, что рубикон ещё не пройден, что можно уползти отсюда, пока не заметили. Возвратиться в лагерь. Наткнуться на понимающие взгляды ребят, на вопрос под дых «Вернулся?». И жить с этим дальше. Как-то.
Нельзя. Ольга.
Все герои безумны. Но лишь одному из тысячи безумцев повезёт стать героем. Или подвиг, или смерть. Если вдуматься, не самые плохие исходы. Бывает хуже.
Ну, пора.
Удар вышел беззвучным. Ворота в прицеле сменила тёмная дыра. Попал!
Мгновение тишины — и надсадно заверещали сирены. Вспыхнули прожекторы, ощупывая землю вокруг Яна. Дрогнул тёмный силуэт сухопутного крейсера сбоку от цитадели.
Обнаружат — купол «Интегры» продержится минут двадцать. Даже, наверное, выдержит удар-другой основных орудий. Но потом — всё, хана.
И тут Ян с ужасом увидел, что плёнка защитного поля заколебалась, словно мыльный пузырь, и исчезла. Он вытащил и отбросил прочь разряженную батарею. Открыл дверцу отсека запасных аккумуляторов — и омертвел. Ниша была пуста. Накануне он собственными руками вставлял туда три новеньких цилиндра! Чертовщина какая-то…
Глаза ослепли — его нашёл прожектор. Палец вдавил кнопку сейсмокапсулы, но та не отозвалась. Ян отшвырнул бесполезную «Интегру» и попытался вынырнуть из пятна света. Однако путь преградила махина крейсера, ощетинившаяся орудиями. А с другой стороны уже слышался топот и хриплое дыхание. Оставалось лишь поднять руки.
— Ваше имя?
— Ян.
— Занятие?
Вопрос был формальным. Зелёные нашивки на рукавах выдавали его с головой.
— Военный.
— Какое задание выполняли?
— Разведка.
Допрашивающий приподнял бровь:
— И давно ваши разведчики вышибают двери?
— Разведка с диверсией.
— В каком квадрате ваш лагерь?
Офицер смотрел цепко и долго. Ян выдержал его взгляд.
Подошла пухлая медсестра с приготовленным шприцом. Тенгрианец кивнул ей.
На юге их учили, как противостоять «сыворотке правды». Кто бы мог подумать, что ему в самом деле придётся применять эти умения.
Туман плыл, заполняя камеру. Взгляд никак не хотел фокусироваться, выхватывая то кусок стены, то чьё-то лицо, то снова и снова — руку медсестры,
