Фрукты начали обретать и цвет, и объём, и реалистичность. Старинные кувшины – а они по-прежнему стояли на столике, и их, в отличие от остального, писала не по памяти, – тоже удавались.
Но в какой-то момент всё снова пошло наперекосяк – перед мысленным взором вспыхнул образ блондина с благородным лицом, и сердце буквально в пляс пустилось. Пришлось отступить от мольберта и зажмуриться в надежде, что ещё секунда, и приступ пройдёт.
А он не прошел. Более того, усилился! На меня нахлынули все те ощущения, что испытала стоя в нише за гобеленом, и разум буквально поплыл. И пусть прежде ничего подобного со мной не бывало, но о смысле догадалась сразу. Девчонки рассказывали. Правда, в их рассказах всё было проще, но смысл точно совпадал.
Это стало поводом для самой настоящей паники. Повинуясь инстинктам, я отступила ещё дальше и зажмурилась что было сил.
Нет! Нет и ещё раз нет! Ясно, что всё совпадает, но влюбиться в Идгарда после какого-то поцелуя я точно не могла!
Во-первых, он слишком взрослый. Во-вторых, не в моём вкусе. В-третьих… да мало ли какие там причины! То, что происходит сейчас, – это не влюблённость, а переизбыток эмоций, только и всего.
– Айрин? – окликнул заметивший неладное Вирдж, но я отмахнулась.
Открыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов и вновь подступила к холсту.
Забыть. Просто забыть и не вспоминать ни в коем случае. Ничего не было. Вот не было, и всё.
Глава 12
Из студии мы с Вирджином вышли только вечером, после того как на пороге появилась горничная, возвестившая, что ужин практически подан. Будущий великий скульптор идти не хотел, сопротивлялся, мотивируя это тем, что практически закончил заготовку, но я была непреклонна – вцепилась в «возлюбленного», и всё.
О примирительном обеде, который так и не состоялся, вспомнила лишь очутившись в столовой и увидав незабвенное трио. Это стало поводом для лёгкого недоумения – интересно, почему они передумали? Решили, что утренних извинений достаточно? Или вообще мириться уже не хотят?
Как бы там ни было, спросить я не могла, поэтому просто поздоровалась со всеми и уселась за стол. А подхватив салфетку, всё-таки не выдержала, и… да, бросила взгляд на Идгарда.
Старший из «поросят» был абсолютно спокоен и совершенно невозмутим. Он, как и всегда, сидел напротив, рядом с родителями, Осбертом и Тунором. В том же, что касается взгляда, его я тоже поймала, причём на сей раз Ид глядел настолько пристально, что кто-то даже не выдержал и кашлянул.
И вот странность – это «кхе-кхе» было очень невесёлым, и ищейка на него среагировал. Сразу перестал изучать моё лицо и переключил внимание на стоящие на столе блюда.
Но Идгард – это ладно, истинный ужас ситуации заключался в том, как повела себя я. Неожиданно и абсолютно непроизвольно я залилась краской, даже кончики ушей запылали.
– М-да… – тихонечко прокомментировал кто-то. Кажется, Осберт.
Пришлось немедленно, сию секунду, собраться и вспомнить о том, что у меня как бы возлюбленный есть. И сказать, обращаясь к Вирджу:
– Милый, будь добр, положи мне во-он того салата.
Третий не менее ужасный прокол – великий скульптор не понял. То есть не сообразил, что обращение «милый» адресовано ему.
Как итог я легонечко пнула «возлюбленного» под столом и, хотя действовала предельно осторожно, от жуликоватого семейства манёвр не укрылся.
– Кхе-кхе, – выдал на сей раз… лорд Джисперт.
А через пару минут, когда втравивший во всю эту историю Вирдж изволил вспомнить о своём статусе и таки поухаживал за дамой, маркиз кашлянул ещё раз и спросил весело:
– Детишки, а вы ни о чём не хотите нам сказать?
«Детишки» дружно удивились, отчего улыбка маркиза сразу стала шире. Остальные, включая и леди Элву, и герцога Раванширского, тоже разулыбались. Только Ид остался как будто хмур и точно невозмутим.
– Ты о чём? – буркнул Вирдж.
Отец семейства мучить не стал, пояснил с готовностью:
– О том, что вы двое – сокурсники, и ничего больше. То есть никаких романтических отношений между вами не было и нет.
Синеглазый красавчик резко потупился, а в следующую секунду прозвучало:
– Что, так заметно?
– Угу, – отозвался маркиз.
Отец семейства веселился, а мне вообще не до смеха стало. Сразу вспомнился наш приезд в замок, с каким радушием нас приняли, а мы… Вернее, Вирдж-то ладно, он сын, и ему простительно, а я точно поступила некрасиво.
Впрочем, ложь всегда постыдна, с какой стороны ни взгляни.
– Это из-за скульптуры? – уточнил горе-возлюбленный. – Из-за того, что я завис в студии?
