поднятого по тревоге кадета впрыгивала в ночную сорочку и поправляла волосы. Впрочем, последнее без толку, на голове такое же гнездо, что и в постели, даже хуже.
Когда стук повторился — причём во второй раз он звучал куда более настойчиво, Кир подлетел и обнял.
— Люблю тебя! — выдохнул он и метнулся к окну. Тому самому, последнему, что к стене ближе.
С нижней щеколдой принц справился без труда, вторую открыл лишь после того, как запрыгнул на высокий подоконник. В процессе каким-то чудом умудрился натянуть камзол, а вот рубашка была заткнута за пояс штанов.
Едва створка распахнулась, в спальню ворвался порыв ледяного ветра и пригоршня снежинок. Листки с чертежами и эскизами замка, которые в процессе сборов очутились на полу, жалобно зашелестели.
— Уже скучаю, — прошептала я.
Кир, как ни странно, услышал.
— Люблю тебя, мелкая, — обернувшись, сказал он. — Безумно, бесконечно люблю!
А где-то очень далеко, на другом конце мира, снова забарабанили в дверь, и прозвучало визгливое:
— Эмелис! Эмелис, открой немедленно!
— Беги… — выдохнула Киру.
— Люблю, — ответил боевик и шагнул на карниз. Я же схватила халат и помчалась открывать Венте…
Думала в этот миг только об одном — как убедить старушку, что спала одна? Как доказать, что заперлась просто так, без умысла? И как объяснить, что стук в двери услышала далеко не сразу?
А вот когда отодвинула засов и разблокировала замок, на ум ещё один вопрос пришёл, вернее два: какова ширина карнизов? И нет ли на них наледи?..
К завтраку я вышла как положено — одетая, причёсанная, с вежливой улыбкой на губах. Госпожа Вента, которая уже сидела за столом и готовилась разделить со мной тяготы предписанной целителем диеты, встретила скептическим взглядом — моё решение нарушить постельный режим старушке явно не понравилось.
Я опустилась на стул, ровно напротив графини и тут же услышала:
— Эмелис, милая, ты бледна.
— Это пройдёт, — тихо парировала я.
Вента заломила бровь, но спорить не стала.
Омлет ели молча, фруктовый салат тоже. А вот когда прислуживавшая за столом Бетти разлила чай, хозяйка замка на озере не выдержала.
— В котором часу ушёл Терри?
— Я не следила, но примерно через час после вас.
Губы старушки дрогнули в улыбке, в глубине глаз вспыхнул хитрый огонёк.
— А как вёл себя во время разговора?
— Ровно так, как обещал их высочество Кристон, — ответила я. И пояснила, чтобы сомнений не осталось: — Терри вёл себя прилично.
В этот раз улыбка графини была шире и радостнее.
— А прощения просил? — чуть подавшись вперёд, вопросила собеседница.
— Только этим и занимался, — вновь солгала я.
Вента удовлетворённо крякнула.
На какое-то время гостиная погрузилась в молчание, а потом компаньонка отставила чашку с чаем, откинулась на спинку стула и заявила:
— Вот видишь, Эмелис, держать моего внука в узде — не так уж это и сложно.
Я тоже чашку отставила, сказала прямо:
— Госпожа Вента, Кир… ну то есть Терри, всё осознал. С местью пора заканчивать.
— В том, что он осознал, не сомневаюсь, а вот насчёт остального… — Старушка шумно вздохнула, глянула как на неразумное дитя. — Эмелис, милая, потерпи. Поверь опытной женщине — рано прощать Терри. Рано!
Логика графини была понятна, но… я видела тот карниз: ширина — пол-ладони и слой льда толщиной в палец. А до следующего окна, которое, как поняла, относится к покоям Кира, добрый десяток шагов! И отсутствие трупа под окнами было единственным, что меня в данный момент успокаивало!
— Госпожа Вента, я бесконечно благодарна вам за участие, но позвольте нам самим разобраться. — Я вложила в эти слова всю вежливость, на какую только способна.
Брови королевской тёщи поползли вверх, хитрый огонёк, горевший в глубине глаз, потух.
