знала, что меня защитит дом, который построил для меня Джейми.
Я лежала тихо, удивляясь тому, что со мной происходит. Скорее даже не что, а почему. Я уже знала, что это за чувство – ревность.
Я и в самом деле ревновала, хотя не испытывала этого чувства уже долгие годы, и теперь поразилась, занова открыв его в себе. Я повернулась на спину и закрыла глаза, желая отключиться от рокота беседы.
Лорд Джон был со мной крайне любезен. Кроме того, он умный и очень обаятельный. Слушать, как он ведет с Джейми толковую, интересную, содержательную беседу, было выше моих сил, у меня внутри все переворачивалось, а руки под одеялом сжимались в кулаки.
«Ты просто дура, – злобно сказала я себе. – Что с тобой такое?»
Отчасти меня накрыло из-за Билли, разумеется. Джейми вел себя осторожно, но я заметила, как он смотрел на мальчика, когда думал, что никто не видит. Он весь сиял от тихой радости и робкой, неуверенной гордости.
На Брианну, своего первенца, он никогда так не смотрел. Он вообще никогда ее не видел. Конечно, это не его вина, но все равно несправедливо. C другой стороны, пусть порадуется, глядя на сына, что мне, жалко? То, что мне невыносимо видеть юное прекрасное лицо, так напоминающее сестру, в сущности, только мои трудности. К Джейми или к Билли это не имеет отношения. И к лорду Джону, который привел мальчика.
Но зачем? Эта мысль билась в голове с тех пор, как прошел первый шок после встречи с мальчишкой. Какого черта, что на уме у этого человека?
Даже если история о поместье в Вирджинии правдива, им пришлось сделать большой крюк, чтобы добраться до Фрейзер-Риджа. Ради чего так напрягаться, чтобы привезти сюда мальчика? К тому же это очень опасно. Да, Билли не придал значения сходству, которое заметил даже Иэн, – но если бы придал? Может, Грей хочет, чтобы Джейми возложил на себя обязательства по отношению к сыну?
Я повернулась на бок и приоткрыла глаза, глядя сквозь ресницы, как две головы увлеченно склонились над шахматной доской. Грей сделал ход и снова откинулся на спинку стула. Он был красив и хорошо сложен, лицо у него было волевое и решительное, а изящному чувственному рту наверняка завидовали многие женщины.
Грей владел собой даже лучше, чем Джейми. С того момента, как они приехали, я не уловила ни одного взгляда, способного его уличить. Лишь однажды, на Ямайке, я заметила взгляд, который выдавал истинную природу его чувств к Джейми.
С другой стороны, я ни капли не сомневалась в том, что чувствовал по этому поводу Джейми. Неважно, сколько они просидят за шахматной доской, выпивая и беседуя, спать Джейми будет в моей постели.
Я разжала кулаки и уютно устроила ладони на бедрах, и тут я поняла, почему волновалась из-за лорда Джона.
От ногтей на ладонях остались следы в форме полумесяца. Годами я пыталась стереть эти следы с ладоней, после каждого ужина в гостях, каждую ночь, когда Фрэнк допоздна «работал в офисе». Годами я лежала одна в большой двуспальной кровати в темноте, впиваясь ногтями в ладони, все ждала, когда он вернется.
И он возвращался. К его чести, он всегда приходил до рассвета. Иногда я холодно поворачивалась к нему спиной, иногда яростно набрасывалась, чтобы он доказал – без слов, телом своим доказал, – что невинен. Чаще всего он принимал бой. Но все зря.
Мы никогда не обсуждали это днем. Я не могла, потому что не имела права; он не мог, потому что мстил.
Порой между его интрижками случались перерывы, в основном в несколько месяцев, а как-то раз почти год, тогда мы жили в мире. А затем все начиналось снова; телефонные звонки и молчание в трубке, чересчур продуманные оправдания собственного отсутствия, поздние возвращения. Фрэнк не подкидывал явных улик, таких как аромат чужих духов или губная помада на воротничке, он был слишком осторожен. Однако я всегда чувствовала присутствие другой женщины, кем бы она ни была, таинственной незнакомки с расплывчатым пятном вместо лица.
Неважно, кто она – их было несколько. Важно было только то, что эта незнакомка – не я. И я лежала без сна, сжимая кулаки, отчего на ладонях оставались глубокие полукружья от ногтей.
За столом почти стихло, только время от времени раздавался стук о доску шахматных фигур.
– Ты счастлив? – вдруг спросил лорд Джон.
Джейми помедлил с ответом.
– У меня есть все, чего может желать мужчина. Есть где жить, есть достойная работа. Моя жена рядом. Я знаю, что мой сын в безопасности, что за ним присмотрят.
Он посмотрел на лорда Джона.
– И настоящий друг есть. – Джейми приподнялся и похлопал Грея по плечу. – Большего и желать нельзя.
Я опустила веки и принялась считать овец.
Я проснулась на рассвете оттого, что Иэн стоял рядом и тряс меня за плечо.
– Тетя, – встревоженно прошептал он, – пойдем со мной, тому парню в амбаре совсем худо.
Я встала, накинула пальто и ринулась к амбару. Чтобы поставить диагноз, особых познаний не требовалось, затрудненное, хриплое дыхание было слышно футов за десять.
Бледный и перепуганный граф маялся у двери.
