– Сейчас уже не уверена, – пробормотала я, внимательно рассматривая орган.
Фентиман дал Бетти большую дозу, а сильная рвота могла стать причиной разрыва или кровотечения… но я не находила никаких подтверждений. Я еще сильнее разрезала желудок и подобралась к двенадцатиперстной кишке.
– Можешь подать пустую склянку? И бутылку с водой?
Джейми повесил фонарь на гвоздь и послушно полез в сумку, а я продолжила копаться в желудке. В бороздках желудочных складок застряло нечто зернистое, образующее светлый налет. Я осторожно его поскребла, и он легко отделился от стенки, словно густая паста. Где-то на задворках сознания уже зрело нехорошее подозрение. Надо собрать этот налет и исследовать его дома, при нормальном свете. Если это…
Дверь вдруг распахнулась. Порыв холодного воздуха заставил пламя фонаря вспыхнуть ярче… достаточно ярко, чтобы я разглядела изумленное лицо Филипа Уайли.
Он уставился на меня со слегка отвисшей челюстью, потом закрыл рот и шумно сглотнул. Уайли медленно оглядел всю открывшуюся ему сцену, а потом вновь уставился на меня полными ужаса глазами.
Я тоже была поражена. Сердце колотилось где-то в горле, руки заледенели, но мозг продолжал лихорадочную работу.
Что произойдет, если Уайли закричит? Поднимется кошмарный скандал, даже если я сумею оправдать свои действия. Если же нет… Страх прошел по телу холодной волной. Однажды меня уже чуть не сожгли как ведьму.
У ног что-то шевельнулось, и я осознала, что Джейми сидит в темноте под столом. Фонарь освещал только определенное место, ниже моей талии все скрывалось в тени. Значит, Уайли его не видел. Я легонько ткнула Джейми пальцем ноги, чтобы он оставался на месте.
Я вымучила улыбку и, сглотнув ком, выдала первую пришедшую на ум фразу:
– Добрый вечер!
Уайли облизнул губы. На нем не было ни мушки, ни пудры, однако его лицо было белым как саван.
– Миссис… Фрейзер… – Он снова сглотнул. – Я… э-э… что вы делаете?
Скорее всего, этот вопрос касался все же причин моих действий, ведь сами они были предельно ясны. Однако раскрывать причины я вовсе не собиралась.
– А вы что здесь делаете глухой ночью?
Вопрос оказался хорошим. Испуг Уайли тут же сменился тревогой. Он дернул головой, будто хотел оглянуться, и замер. Все же я успела увидеть, что за его спиной кто-то стоит. Высокий мужчина шагнул вперед. Фонарь высветил лицо с насмешливыми и зелеными, как крыжовник, глазами. Стивен Боннет.
– Иисус твою Рузвельт, – пробормотала я.
И в тот же миг произошло несколько событий. Джейми рванул из-под стола, словно кобра в броске. Филип Уайли с испуганным криком отпрыгнул от двери. Фонарь, сорвавшись с гвоздя, грохнулся на пол. Сильно запахло маслом и бренди. Раздался шорох – и скомканный у моих ног саван загорелся.
Джейми исчез. Снаружи, из темноты, доносились крики и топот. Я пнула саван, пытаясь его потушить, но передумала. Вместо этого я навалилась на импровизированный стол и перевернула его вместе с телом, а затем накинула на него горящий саван. Пол, покрытый опилками, уже тоже успел подхватить огонь. Я как можно сильнее пнула фонарь в деревянную стенку, и та вспыхнула, залитая остатками масла.
В огороде кто-то звал на помощь. Надо было бежать. Я схватила сумку и дала деру в ночь, как была, с алыми от крови руками, сжимая в кулаке доказательство. Я понятия не имела, что происходит сейчас и что будет дальше, однако знала точно: я права – Бетти была убита.
В огороде носились несколько перепуганных слуг, которых разбудила суета, но в скудном свете луны было легко проскользнуть мимо.
Хотя из главного дома еще никто не вышел, крики и огонь скоро привлекут внимание. Я присела у стены, спрятавшись за огромным малинником. Из конюшен прибежали еще двое полуодетых рабов, вопивших что-то про лошадей. В воздухе разлился запах гари. Наверняка они решили, что горит конюшня. Ну, или вот-вот загорится.
Сердце билось в грудную клетку, словно кулак. Я невольно вспомнила неприятную тяжесть мертвого сердца, которое совсем недавно держала в руке, и представила свое – темно-красный комок гладких мышц, пульсирующих в аккуратной ложбинке между легкими.
Легкие-то как раз почти не работали. Дыхание вырывалось короткими хрипами, которые я пыталась заглушить из страха, что меня обнаружат. Что, если оскверненное тело Бетти вытащат из сарая? Кто это сделал, не узнают, но разгорится страшный скандал, последуют безумные слухи и массовая истерия.
В дальнем конце огорода поднялось пламя – загорелась крыша сарая. Дышать стало полегче, когда я увидела сгрудившихся в кучку перепуганных рабов. Конечно, они не станут тушить сарай, полыхает уже вовсю. Ближайшая вода – в поилках для лошадей, но пока организуют ведра…
Дым клубами поднимался в небо. Зная, что находилось в сарае, было нетрудно вообразить, что в его прозрачных завихрениях кружит и дух. Затем крыша наконец проломилась, и огонь подсветил дым снизу прекрасным и жутким заревом.
Откуда-то сзади донесся высокий вопль, в ворота вбежала Федра. Она бросилась к сараю с криками «Мама!», и ее белая рубашка окрасилась в цвет пламени. Мужчины у калитки успели перехватить Федру. Во рту появился вкус крови – оказывается, я прикусила нижнюю губу. Я изо всех сил зажмурилась,
