Роджер опасливо наклонился вперед и осторожно приподнял кусок ткани. Но даже будучи готовым к сюрпризам, он вскрикнул и резко отпрянул назад, ткань с грузами отлетела в сторону и звякнула о стену.
Зловещие зеленые глаза, смотревшие на него из глубины ведра, исчезли, жидкость булькнула с характерным звуком, и молоко взорвалось брызгами, подобно миниатюрному вулкану.
– Черт! – воскликнул Роджер. Миссис Маккаллум отскочила на самое безопасное расстояние и с ужасом взирала на кадку, обеими руками прикрывая рот. Айдан тоже прижал ко рту ладошку и широко раскрыл глаза, но с его стороны доносилось сдержанное фырканье.
Сердце Роджера колотилось от выплеска адреналина и от желания свернуть Айдану его тощую шею. Он не спеша вытер молочные капли со своего лица, а затем, сжав зубы, осторожно подошел к кадушке.
Потребовалось несколько попыток, чтобы ухватить существо, которое по ощущениям было не чем иным, как проворным и мускулистым шариком слизи, но четвертая попытка увенчалась успехом, и он торжественно извлек из ведра здоровенную возмущенную лягушку-быка, расплескивавшую молоко во все стороны.
Земноводное яростно уперлось задними лапками в его скользкую ладонь и, вывернувшись, совершило затяжной прыжок, покрывший половину расстояния до двери и заставивший миссис Маккаллум громко закричать. Испуганный шумом, проснулся ребенок и присоединился к гаму, заляпанная молоком лягушка тем временем стремительно допрыгала до двери, а оттуда в дождь, оставляя на полу после себя желтые пятна.
Айдан благоразумно вылетел из комнаты вслед за ней.
Миссис Маккаллум осела на пол, набросила передник поверх головы и предалась истерике. Младенец надрывался, молоко медленно капало с края стола, вторя дождевой дроби на улице. Роджер заметил, что крыша протекала: длинные мокрые полосы темнели на неотесанных бревнах позади миссис Маккаллум, она сама сидела в луже.
Глубоко вздохнув, он вытащил ребенка из колыбели, удивив его настолько, что тот гукнул и прекратил кричать. Малыш заморгал и сунул кулачок в рот. Роджер не знал, какого пола ребенок, это был безымянный кулек пеленок с измученным крошечным личиком и настороженным взглядом.
Держа его в одной руке, он присел на корточки и другой рукой обнял миссис Маккаллум за плечи, осторожно похлопывая ее в надежде, что она успокоится.
– Все в порядке, – сказал он. – Это была просто лягушка, знаете ли.
Женщина завывала, как банши, время от времени пронзительно вскрикивая, несмотря на его усилия, хотя, спустя некоторое время, крики стали более редкими, а вой перетек в обычный плач, но из-под передника она отказывалась вылезать.
От сидения на корточках мышцы бедер свело судорогой, да он и так уже был промокший, поэтому, вздохнув, он опустился в лужу рядом с ней и сидел, то и дело похлопывая ее по плечу, чтобы она знала, что он все еще здесь.
По крайней мере ребенок выглядел вполне довольным: он мирно сосал палец, не обращая внимания на материнскую истерику.
– Сколько малышу? – спросил он непринужденно во время очередного перерыва на вздох. Он примерно знал его возраст, потому что ребенок родился через неделю после смерти Орема Маккаллума, но нужно было хоть что-нибудь сказать. Сколько бы ему ни было, он казался слишком маленьким и легким по крайней мере в сравнении с его воспоминаниями о Джемми в этом возрасте.
Женщина пробормотала нечто невнятное в ответ, но слезы сменились икотой и вздохами. Затем она сказала что-то еще.
– Что вы сказали, миссис Маккаллум?
– Почему? – прошептала она из-под поблекшего ситца. – Почему Господь привел меня сюда?
Что ж, это был чертовски хороший вопрос – Роджер и сам не раз спрашивал о том же, но до сих пор не получил удовлетворительного ответа.
– Ну… мы верим, что у Него есть какой-то план, – сказал он, немного замявшись. – Мы просто не знаем какой.
– Потрясающий план, – сказала она, всхлипнув. – Заставить нас проделать такой долгий путь в это ужасное место, а потом забрать моего мужа и бросить нас здесь голодать!
– Ох… Не такое уж это и ужасное место, – сказал он, не найдясь, что еще можно на это возразить. – Здесь есть леса… реки, горы… Здесь… Очень красиво. Когда нет дождя.
Пространность этого замечания, как ни странно, заставила ее рассмеяться, хотя смех быстро перешел во всхлипы.
– Что? – Он обнял ее и притянул чуть ближе к себе, желая одновременно успокоить и разобрать, что она говорит под своим импровизированным укрытием.
– Я скучаю по морю, – очень тихо сказала женщина и склонила укрытую ситцем голову ему на плечо, словно она ужасно устала. – Я никогда его больше не увижу.
Скорее всего она была права, ему нечем было ее утешить. Некоторое время они провели в тишине, которую нарушало лишь чмоканье ребенка.
– Я не позволю вам голодать, – тихо сказал Роджер наконец. – Это все, что я могу обещать, но я выполню это обещание. Вы не будете голодать. – Мышцы затекли, он неуклюже поднялся на ноги и протянул ладонь к ее миниатюрным огрубевшим рукам, безвольно лежащим на коленях. – Ну, давайте. Поднимайтесь. Вы можете покормить ребенка, пока я прибираюсь.
