Глава 42
Генеральная репетиция
Бобби Хиггинс тревожно поглядывал на меня из-за кружки с пивом.
– Прошу прощения, мэм, – сказал он. – Но вы же не думаете подвергнуть меня еще какой-нибудь процедуре? Черви исчезли, в этом я уверен. А другое… ну, то, – он покраснел и заерзал по скамье, – там все в порядке. Я ем кучу бобов и регулярно пускаю газы, и больше никаких лезвий я не чувствую.
Джейми частенько говорил, что у меня все на лице написано, но проницательность Бобби меня впечатлила.
– Приятно слышать, – сказала я, уклоняясь от ответа. – У тебя цветущий вид, Бобби.
Так оно и было. Его бледность и истощенность исчезли, щеки алели здоровым румянцем, а глаза блестели. На ослепшем глазу не появилось бельма, и он не блуждал беспорядочно. У него должна была сохраниться способность различать цвет и формы предметов. Этот факт убедил меня в том, что первоначальный диагноз – частичное отслоение сетчатки – был верен.
Бобби слабо кивнул и отхлебнул из кружки, не отводя от меня глаз.
– Так и есть, мэм. Я отлично себя чувствую.
– Замечательно. Ты, случайно, не знаешь свой вес, Бобби?
Выражение опаски исчезло с его лица и сменилось сдержанной гордостью.
– Так уж вышло, что знаю, мэм. В прошлом месяце я перевозил овчину на речной порт для его светлости, там был торговец, у которого были весы, чтобы измерять табак, рис или куски индиго. Мы с еще парой ребят спорили, сколько весит то и это и… В общем, во мне десять стоунов и четыре фунта[103], мэм.
– Очень хорошо, – сказала я одобрительно. – Судя по всему, повар лорда Джона отлично тебя кормит.
Когда я впервые увидела парня, то в нем не могло быть больше ста десяти фунтов[104]. Сто сорок четыре фунта было все еще недостаточно для мужчины ростом в шесть футов, но тем не менее прогресс был налицо. К тому же было большой удачей, что он в точности знал свой вес.
Конечно, если я не поспешу, он легко наберет еще пару стоунов: миссис Баг вознамерилась превзойти индейского повара лорда Джона (о котором мы были наслышаны), так что в тарелке у Бобби уже оказались яйца, лук, оленина и кусочек свиного пирога, и это не говоря уже о корзинке ароматных кексов, стоявшей перед ним.
Лиззи, сидевшая рядом со мной, взяла один из них и намазала его маслом. Я с удовлетворением заметила, что у нее тоже вполне здоровый вид – на щеках румянец. Как бы то ни было, нужно будет не забыть взять у нее кровь, чтобы проверить активность малярийных паразитов. Я это проверну, когда она будет без сознания. Нет никакой возможности узнать ее точный вес, к сожалению, но она навряд ли весит больше семи стоунов[105], хрупкое создание.
Теперь Роджер и Бри на другой чаще весов… Роджер должен весить по крайней мере сто восемьдесят пять фунтов [106], Бри, наверное, сто пятьдесят[107]. Я взяла кекс, обдумывая, как лучше все устроить. Роджер, разумеется, согласится на это, если я его попрошу, но Бри… Здесь нужно проявить осторожность. В десять лет ей удалили гланды под наркозом, и все это ей не очень понравилось. Если она узнает, что я задумала, и станет высказываться на эту тему, то может спугнуть остальных подопытных кроликов.
Окрыленная своим успехом в изготовлении эфира, я не подумала о том, насколько сложно будет проверить мое изобретение на практике. Мистер Кристи вполне мог быть упрямым засранцем, как Джейми иногда его называл, но он был не одинок в своем неприятии перспективы внезапно оказаться без сознания.
Мне казалось, что отсутствие боли по умолчанию желанно, но не для людей, которые никогда с этим не сталкивались. У них не было подходящего контекста, в который они могли бы поместить такой опыт, и хотя они вряд ли считали эфир папистскими проделками, предложение целиком избавиться от боли расходилось с представлениями о священном устройстве мира.
К счастью, Бобби и Лиззи были целиком мне преданы, так что я была убеждена, что мне удастся уговорить их – или применить тонкую манипуляцию – на эксперимент. Если позже они отзовутся об этом положительно… Но отношения с арендаторами – это только полдела.
