Весь путь от поверхностного портала до запасного, расположенного на глубине сорока километров под поверхностью Гипериона, занял больше двух часов.
Окоченели все так, особенно пассажиры в кузове, что едва смогли выбраться из грузовика, когда машина остановилась наконец в тамбуре приюта, где царила вполне сносная температура – плюс пятнадцать градусов.
– Вы не говорили, что и здесь есть приют, – укоризненно посмотрел на девушку Веденеев.
– Сама не знала, – огрызнулась Роза.
– Дышать-то в этом приюте можно?
Роза стащила с головы маску.
– Все тамбуры Врат солнечной маммианы снабжаются земным воздухом.
– Почему?
– Что ты ко мне пристал?! – рассердилась девушка. – Я не справочное бюро и не Интернет.
– А я догадываюсь почему, – сказал Никанор, сняв маску и принюхиваясь к запахам приюта.
– Да?
– Потому что большинство пользователей сети Врат – люди, дышащие кислородом.
Проводник кашлянул.
Роза посмотрела на него удивлённо, усмехнулась, покачала пальцем.
– Соображалка у вас работает, мальчики, хотя не это главное. Солнечную сеть Врат строили предки Праотцов, живших в Солнечной же системе, а они были настоящими людьми и дышали нормальным воздухом.
– Одно другому не противоречит, – флегматично сказал Веденеев. – Вы говорите, предки Первоотцов жили в Солнечной системе. Где именно, на какой планете? На Земле?
– На Фаэтоне, потом сотни миллионов лет назад переселились на Марс, в те времена на Марсе были и вода, и воздух. Потом началась война, и марсиане переселились на Землю. И хватит задавать вопросы, Валерий, даю четыре часа на отдых, после чего идём дальше.
Веденеев хотел спросить что-то ещё, но Роза отвернулась, подошла к проводнику, и они оба скрылись за одной из дверей ангара.
К приятелям подошёл Айрат, вытирая руки ветошью. Лицо у него было перемазано маслом и грязью.
Притяжение Гипериона и внутри приюта было совсем незначительным, поэтому любое движение, даже простое шевеление рукой, закручивало тело человека, из-за чего приходилось всё время возвращать тело в исходное положение, хватаясь за ближайшие выступы стен. Однако привычка сдерживаться становилась нормой, организм перестал «падать в пропасть» и почти не реагировал на экстремальные условия сатурнианского спутника.
– Что дальше? – спросил механик.
– Как движок? – вопросом на вопрос ответил Никанор.
– Смазка высохла, надо менять.
– Ничего удивительного, мы не один час провели в вакууме при сверхнизких температурах, – сказал Веденеев. – Вот смазка и испарилась. Я вообще удивлён, что мы ещё движемся.
К гонщикам подошёл появившийся в ангаре Валет.
– Заряжайте аккумуляторы, по коридору направо.
– Помог бы, – огрызнулся Айрат.
– Сами справитесь. – Бритоголовый бугай залез в кузов, повозился там и вылез обратно с банкой пива в руке. – Хотите? Там ещё есть.
– Спасибо, не надо, – отказался Веденеев.
– Перекусить бы не мешало, – сморщился механик. – И в туалет забежать.
– Туалетов тут нема, – ухмыльнулся Валет. – Выбирайте коридорчики подальше отсюда.
– Что, и автоматики уборочной нет? – не поверил Веденеев.
– А чёрт его знает, есть или нет, я всего раз останавливался в приюте, да и то далеко отсюда.
Появилась озабоченная Роза. По-видимому, она услышала слова спутника, так как сказала:
– Автоматика тут есть, хотя и своеобразная. Её просто надо уметь включить. Колёса проверили? Есть ещё пробитые?
– Я проверю, – пообещал Айрат. – И масло заменю.
– Хорошо, идёмте, покажу апартаменты, где вы сможете расслабиться. Ваш друг потом отдохнёт.
Никанор и Валера последовали за девушкой.
Приют на Гиперионе мало чем отличался от приюта на Церере. Строили его те же специалисты, используя естественные пустоты в горных породах спутников и укрепляя стены рёбрами. Он был двухэтажным, центр управления находился на втором этаже, жилой блок – на первом.
В отсек управления заглянули мельком: там расположился проводник, явно знающий принципы работы здешнего компьютера. Он сидел на стуле с