произойдет новый приступ, то я ничего сделать не смогу. Просто не смогу. Я не знаю, что нужно делать. Кроме того, приступы всегда происходили внезапно и никогда – во сне. Так что и опасаться вроде было нечего.
Но заставить себя заснуть я не мог.
Когда на горизонте показалась изломанная береговая линия и куполообразные крыши зданий Марракеша, я был вымотан уже до крайности. Нельзя сказать, что я не спал вообще, но сон не приносил облегчения. Тонкая грань между сном и явью стерлась. Во сне ко мне приходил Виктор, мой отец, Альфред Квинт и почему-то Донар Барбаракар. Они что-то постоянно говорили, Квинт и Барбаракар кричали, но, проснувшись, я не мог вспомнить ни слова. Единственным молчаливым персонажем был Эрлик. Он молчал, смотрел на меня, улыбался и покачивал головой. И я был ему за это благодарен.
Сны, конечно, были жуткими, но по сравнению с возможным бредом они были просто избавлением. По крайней мере, когда я просыпался, то понимал, что это сон. Кроме того, я был уверен, что избавлюсь от них, стоит мне ступить на твердую землю. Никаких оснований быть в этом уверенным у меня не было, но тем не менее…
Алису и Альфа я видел каждый день. Они стояли у борта и глядели в море. Никогда – на меня. Я торчал на носу и ждал, пока появится суша. Вниз я не спускался никогда. Мешок с деньгами валялся у мачты до тех пор, пока я не сказал Свену забрать его и унести к своей доле.
Странно, но Алиса и Альф, по всей видимости, сдружились с Ашуром. Во всяком случае, Ашур появлялся на палубе с первыми лучами солнца и уходил, когда было не видно пальцев на вытянутой руке. Смотреть на море ему не надоедало. И они постоянно разговаривали. О чем – не знаю, но для выходца из племен Дан-Моо Ашур оказался довольно болтливым парнем. Разговаривал он с Альфом. Алиса преимущественно молчала. Ко мне не подходил. Видимо, узнал все обстоятельства моего появления на корабле. Нельзя сказать, что я особо расстраивался по этому поводу (причин для плохого настроения и так было предостаточно), но каким-то образом меня это все равно цепляло.
В порт заходили рано утром. Когда сходни упали на берег, я поднял давно уже собранный мешок и протянул Свену руку.
– Ванборо.
– Будь уверен. Если задержусь, то пришлю весточку с оказией.
– Если тебя не будет два месяца, то я появлюсь здесь.
– Хорошо. Если… ну… если что-нибудь случится, то позаботься о моих девчонках. Я не прошу, чтобы ты их воспитывал, я ведь понимаю… Просто постарайся пристроить их в хорошее место. Я все понимаю, но… мне некого просить.
– Все будет нормально, но, в случае чего, я сделаю все, что в моих силах.
– Пока.
– Пока.
На палубу выбрался Альф. Он осмотрелся и сразу направился ко мне. Якобсон отошел.
– Уезжаешь?
Я кивнул.
– Я… я знаю, что ты не собираешься приезжать ко мне… Подожди, Питер, не перебивай.
Я не собирался перебивать, но все равно кивнул еще раз.
– Я любил своего отца, хоть, может, ты сейчас и думаешь по-другому. Думаю, что и ты своего любил… – Он немного помолчал и продолжил: – Я – не Алиса. Я могу… пытаюсь, по крайней мере, понять стечение обстоятельств. Я не говорю, что ты должен обязательно приехать. Просто не выкидывай этот адрес. Просто не выкидывай. Может быть, он когда-нибудь пригодится. Но я был бы рад, если бы ты приехал не по надобности, а просто. Можешь не рассказывать ничего, хоть я и хотел бы это услышать. Но можешь не рассказывать. Прощай.
Он протянул руку, и я ее пожал.
– Прощай, Альф. Не буду ничего обещать. Ты должен понимать, что у меня может быть тысяча причин не приезжать. Большинство этих причин, к сожалению, зависят не от меня. У меня жизнь… непредсказуемая такая штука. И опасная. Но я запомню твои слова. Прощай.
И сошел на берег.
Вначале я малодушно хотел отправиться в окрестности Лиа Фаль – искать один из схоронов Александра. Не то чтобы мне прям так деньги были нужны или документы – и того и другого хватало. Пока я пользовался жетоном Макса Лэна. Просто крайне не хотелось идти в Гильдию колдунов, к Полине. Но потом я подумал, что сколько ни оттягивай, а неминуемого избежать не удастся. Сколь веревочке ни виться…
И пошел в Гильдию.
Логово колдунов было единственной Гильдией, в которую запрещался вход людям с улицы. Жаль. А то бы их давно перебили. Остановившись перед массивными деревянными воротами, я тронул ма-ахонький молоточек, висевший возле небольшой медной тарелки. Раздался тяжелый и грозный гул, будто разом ударило два десятка колоколов над ратушей. Вот ведь сволочи! Специально ведь, твари, сделали так. Была ведь охота! И энергии не пожалели для эффекта, что при их патологическом жлобстве вообще необъяснимо.
В сплошной створке ворот открылась крохотная калитка, и оттуда высунулся человек. Явно не колдун. Скорее всего, даже не магик. Так… Ученик или
