невыносимо скучно. Они устали от баров, клубов, магазинов. Им хочется приключений. И тогда они приходят сюда.
– Ты хочешь сказать…
– Да. Здесь нет шлюх в привычном понимании этого слова. Сплошь дамы из высшего света. – Кира захохотала, и в ее смехе я уловил нотки злорадства.
– Как я понимаю, деньги ты берешь как с мужчин, так и с женщин?
– Конечно. – Она удивилась такому наивному вопросу.
– Кира, я восхищаюсь тобой.
Я был совершенно искренен. Девочка из Квартала гончаров, где бедность граничила с нищетой; девочка, ставшая мадам для дам из высшего света, была достойна восхищения.
Закончив со своей ногой, я хотел ее перебинтовать, но Кира притащила банку с тягучей мазью зеленого цвета и начала обильно смазывать мою рану.
– Завтра будешь плясать, – пообещала она. – Эта штука заживляет все практически мгновенно. Я это зелье у местной знахарки покупаю по шесть монет за баночку.
Потом она тяжело вздохнула (правда, мне показалось, что вздох был чересчур тяжелым, наигранным) и сказала:
– Да-а… Мечты никогда не исполняются так, как надо…
– Ты о чем это?
– Подумать только – Макс Лэн сидит в моей спальне без штанов и я не могу этим воспользоваться, потому что он ранен. Ты хоть девчонкам с нашей улицы об этом не рассказывай – после такого мой авторитет не восстановится никогда.
Я только рот раскрыл от удивления. Хотя чему тут, собственно, удивляться? Будь это не Кира, а кто-нибудь другой, эта мысль была бы первой, пришедшей в мою голову… Но Кира… С тех пор как я отбил ее от этих шахтеров, я относился к ней, как… ну, наверное, как к младшей сестре. Точнее сказать не могу, потому что младшей сестры у меня никогда не было. И дело было даже не в разнице в возрасте, а просто… просто так сложилось.
– Сколько тебе лет, Кира?
Она усмехнулась уголком губ:
– Двадцать три.
– Да брось ты…
– Не веришь – твое дело.
Мне доводилось видеть пятнадцатилетних шлюх, которые выглядели на пятьдесят. Что касается Киры, то ей можно было дать от силы двадцать. Тема разговора была достаточно скользкой, и я попробовал ее сменить.
– Покажешь мне свой дом?
Моя детская уловка ни на секунду не ввела Киру в заблуждение, но, как я и полагал, желание похвастать своими владениями прямо разрывало ее изнутри.
– Пойдем.
Дом был действительно огромный, но большей частью какой-то нежилой. Кира тараторила без умолку, но я слушал вполуха. Я думал о Викторе Карелла, о Давиде Буковски и о мертвом Кресте. Мысли были невеселые. Наконец Кира заявила:
– Хватит. Я же вижу, что ты меня совсем не слушаешь. У тебя крупные неприятности, и это сразу видно. Ты спрашивал о деньгах. Сейчас я могу тебе дать три сотни. Зайди завтра, когда откроются банки, и я дам пять тысяч. Но я бы очень хотела, чтобы ты остался ночевать здесь. – Она задрала свой носик кверху и выпятила подбородок, готовясь к отказу. Но я просто сказал:
– Хорошо, Кира. Я останусь.
– Дай и мне сигарету.
Кира прикурила новую сигарету от своей и немного повозилась, устраиваясь поудобнее на моем плече.
– Не знала, что ты куришь.
– Я бросил год назад.
– Ну и не начинал бы. Тебе не идет курить.
– Почему это?
– Потому. Не идет, и все. Ты… другой. Не такой. Не такого склада.
– А какого же я, позволь узнать, склада такого особенного?
– Откуда же я знаю. Иногда кажется, что вот еще чуть-чуть, и все станет ясно, а потом ты как-нибудь так голову повернешь или посмотришь, и снова такое ощущение, что ты сюда случайно забрел и даже не понимаешь, где ты и зачем ты здесь. Не знаю. Но ты не такой. Я чувствую. Я плохо объясняю, да? – Она немного помолчала. – Ты же не простой солдат, как говорил Юлу?
